Мейер дышит как-то тяжело, и я понимаю внезапно, в чем дело. Видимо, он неверно трактовал наш разговор со Снежаной, свидетелем которого стал по моей глупости. Услышал, что ребенок умер, и додумал остальное. В этом цербер - ас.

- В порядке все с ребенком, - спешу успокоить его, но тут же ругаю себя за минутную слабость. - Но ты его у меня не заберешь, ясно? НАС есть, кому защитить. Свои деньги можешь засунуть себе…

- Прости, Лиля. Я и не буду… - прерывается, а я слышу автомобильные сигналы на фоне.

- Еще одна угроза с твоей стороны, и я в полицию заявлю! – фыркаю я, хотя не намереваюсь этого делать. Не хочу Артуру проблемы создавать.

Может, и надо бы наказать его, на место поставить, а я… жалею.

Люблю потому что…

– Мне не привыкать, - многозначительно бурчит цербер, но я не понимаю, о чем он. - Где ты, рыбка? – добавляет с беспокойством. Заботливо так, бархатно.

Почти таю, но тут же в чувства себя привожу. Воспроизвожу в сознании наиболее «яркие» эпизоды нашего прошлого: как Мейер упрекает меня в связи с Волковым после поцелуя, как я сбегаю из его дома в слезах, как он обвиняет меня в алчности и деньги предлагает, как я уезжаю…

- Не смей меня так называть! – срываюсь я. - Оставь в покое! Я хочу, чтобы ты исчез из нашей жизни! Навсегда, - чуть ли не реву я и разъединяю звонок, не желая больше слушать Артура.

Мой малыш – это самое важное для меня сейчас. А Мейер забрать его грозился. Как бусинку у жены.

Не цербер, а бездушное чудовище!

Слышу щелчок входной двери, тяжелые шаги, мужской голос. И направляюсь к Снежане. Становлюсь невольным свидетелем ее разговора с мужем.

- Я же говорила, что сегодня выписывают. Потом смс еще отправила, - обиженно лепечет она.

- Я забыл, - звучит равнодушно. – На работе устал. Надеюсь, она не будет орать всю ночь, - имеет в виду ребенка.

Поражаюсь его цинизму. Видимо, все мужики такие.

Чтобы не подслушивать дальше, кашляю громко, заявляя о своем присутствии. Высокий худощавый блондин поворачивается ко мне, оценивает.

- Лиля, - представляюсь. – Подруга Снежаны.

И сама мужчину сканирую: светлые волосы, глаза суженные, нос картошкой. Дочка его намного приятнее и симпатичнее. А еще брюнетка. И ни капли на папу не похожа.

Но это не мое дело.

- Не видел тебя раньше, - хмыкает он вместо приветствия. – Антон, - лыбится неожиданно.

- Мы с ней в клинике познакомились. У одного врача беременность наблюдали, - вру я.

Зато, услышав о моем положении, Антон мгновенно теряет ко мне интерес. Мимо проходит, скрывается в одной из комнат – и дверь плотно прикрывает.

- Спасибо, Лиль, дальше мы сами, - Снежана намеками выпроваживает меня.

Киваю, делаю шаг к выходу, но застываю. Возвращаюсь к Снежане, беру ее телефон и вбиваю свой номер. Сохраняю.

- Можешь звонить мне по любому поводу, ясно? Если нужна будет помощь. Или просто поболтать. Поплакать… – шиплю на нее. – И еще. Думай о ребенке! – дублирую слова Алисы, которыми она смогла на меня повлиять.

Снежана стискивает губы, едва слезы сдерживает. Соглашается.

Что ж, я сделала все, что могла. Поэтому покидаю эту странную семью. Но чувствую, что расстаемся мы со Снежаной и ее крохой не навсегда.

Артур

Прибавляю скорость, иду на обгон, подрезаю хаммер на повороте. Нарушаю все, что можно. На циферблат часов кошусь. Самолет через час. В аэропорт я успеваю, но все равно мчусь, как ненормальный. Лексус даже «рычать» начинает от грубого обращения. Нервы у меня ни к черту…

- Да, Миша, слушаю, - перестроившись на свою полосу, продолжаю разговор с другом по громкой связи.

- Следователь у нас был только что, - добивает меня он. - Опять тебя искал.

- Да они издеваются? – взрываюсь. - Вчера в отделении меня до ночи продержали. Не до них сейчас. Лиля важнее. Скажи, что не знаешь, где я.

- Я спровадил следователя уже, но…

- Что «но»?

- Артур, ты не говорил, что Волков в больнице, - чуть слышно произносит последнюю фразу, словно от семьи своей скрывает. Правильное решение. – И он в тяжелом состоянии после побоев…

- Потому что полный бред, и мои адвокаты это докажут, - отмахиваюсь нервно. - Я ему один раз в морду дал, - обгоняю еле плетущуюся впереди красную машину и уточняю: - Ну, два. Второй – профилактический. Какое «тяжелое состояние»? Он имитирует.

- Может, и так, - на удивление быстро Миша соглашается. - У наших властей это обычное дело – в любой непонятной ситуации прятаться в больнице, притворяясь чуть ли не присмерти. И все схвачено, если ты понимаешь, о чем я. Зря ты с Волковым зацепился.

- Не зря, - рычу, вспоминая, как урод о Лиле моей отзывался. - Ладно, разберусь позже. Когда вернусь, - и акцентирую после паузы: - С Лилей.

- Удачи, - неожиданно выдает Михаил и отключается.

Киваю, будто он видеть меня может. Набираю Лилю. Наверное, раз в сотый. Постоянно это делаю с того момента, как она телефон включила.

Понимаю, она зла на меня, но черт! Хотя бы раз трубку взяла, чтобы я убедился, что с ней все нормально – и дальше бы обижалась. С ума же сойти можно!

Слышу какие-то шорохи по громкой связи, будто Лиля случайно кнопку зажала. Уже что-то. Напрягаюсь, сжимая руль одной рукой и не сводя внимания с трассы.

Весь превращаюсь в слух. Собираюсь окликнуть Лилю, но из динамика доносится:

- …ребёнок умер.

Набатом. Отражается в голове, превращая мозг в фарш.

А потом тишина. Гробовая.

Время будто останавливается.

Вот только автомобили на трассе и не думают этого делать. Поэтому, мать их, в руки себя беру.

Должно быть, ошибка какая-то. Голос чужой, не рыбки.

Лихорадочно жму на автодозвон. И слушаю чертовы гудки.

- Да возьми же ты трубку, упертая женщина! – гавкаю в пустоту.

Бешено сигналю впереди вырулившему автомобилю. Мчусь по трассе дальше.

Не знаю, сколько времени пролетает, пока происходит соединение.

- Что с ребенком, Лиль? – выпаливаю машинально.

Секунды до ее ответа вечностью кажутся.

Это. Должно. Быть. Ошибкой.

Лиля забеременела впервые. Вопреки диагнозу. И сломается, если малыша потеряет. А я… черт возьми, хочу еще детей. От нее. С ней. Не должно все вот так закончиться.

- Забудь о нем, Артур! – вопит вместо объяснений.

Но прежде, чем я поседеть успеваю от мыслей, что лезут в голову, Лиля решает сжалиться надо мной.