Я просто вешаю трубку. Голова гудит. У меня такое сильное похмелье, что я начинаю сомневаться, вернется ли ко мне вообще ясность мысли.

Роланд просыпается и спрашивает, кто звонил. Я говорю, что на него подадут жалобу, но его это не сильно колышет.

— Пусть подают сколько угодно, — говорит он и засыпает.

Бедный мой копчик! Это все из-за удара о скалу. Такое чувство, что четыре лошади, которые должны были меня четвертовать, скакали в разные стороны, но были настолько слабы, что не смогли разорвать меня на части. Зато кости изрядно поломали.

Роланд, наконец, встает, разумеется, и не помышляя наносить визит господину Боммелю.

— Если там кому-нибудь что-то от меня нужно, то пусть сами меня находят. Сено к лошади не ходит.

Следующие дни проходят относительно спокойно. Невероятно, но факт: мне очень хорошо с Роландом. Мы даже можем вместе молчать. Такого со мной еще не бывало. Обычно я трещу не переставая.

Но Мариус и Уши все-таки подло поступили! Да как они посмели, прошло так мало времени! И еще пригласили МЕНЯ, МЕНЯ на свадьбу. Нет, ну, правда! Это просто беспардонно!

Роланд сохраняет хладнокровие.

— Вы просто не подходили друг другу, — успокаивает он меня. — Представь себе, вот вышла бы ты за него замуж, а потом выяснилось, что он совсем не такой, каким казался. Одна моя подруга через неделю после свадьбы поняла, что ее муж страшный извращенец. Занимаясь с ней любовью, он кричал: «Назови меня каким-нибудь злым зверем!»

Мне это непонятна.

— Что значит злой зверь? — спрашиваю я.

— Кто его знает, — задумывается Роланд, — может, бурундук или там аллигатор. Хотя что в них такого злого?

Я изо всех сил стараюсь вспомнить хоть одного злого зверя, но у меня ничего не выходит. Но, по крайней мере, я отвлеклась от своих грустных мыслей.

Время пролетает незаметно, и вот уже пора уезжать. Я прихожу в ужас от одной мысли о Берлине, съемках, Сильвестре, Дафне, Феликсе и всех остальных. Но контракт есть контракт, и нужно выполнять его условия, поэтому в воскресенье мы собираем чемоданы и возвращаемся на катамаране в Гамбург.

Потом я должна ехать в Берлин. Прощаться, как всегда, грустно. Но, к счастью, на следующий уикенд снова в Гамбург.

— Я люблю тебя, — говорит Роланд и обнимает меня, — помни это! Я хочу всегда быть с тобой!

— Я тоже, правда, — говорю я на полном серьезе. Никогда в жизни я не придавала своим словам такого большого значения.

Роланд уходит, не дожидаясь, пока мой поезд уйдет. Я всегда ненавидела сцены расставания на вокзале. У женщины из глаз потоком льются слезы. И когда из громкоговорителя раздаются слова: «С платформы три отправляется поезд дальнего следования номер шестьсот семьдесят один Брюссель — Мюнхен», сладкая парочка «Твикс» еще крепче прижимается друг к другу, как будто все у них в последний раз. Просто ужас! Терпеть не могу, когда разводят нюни. Но самое мерзкое — это рекламный ролик конфет «Merci», в трех эпизодах, один дебильнее другого:

Ты мой маяк в туманный день, В конце туннеля яркий свет, Спешу сказать судьбе «Merci», Лучше тебя на свете нет!

(Мужчина и женщина бегают по пляжу, играя в догонялки. Потом он ее настигает, и парочка целуется на фоне заходящего солнца.)

Житейских бурь я не страшусь, Меня избавишь ты от бед, Спешу сказать судьбе «Merci», Лучше тебя на свете нет!

(Семья сидит в саду в тени вязов, отмечая семидесятипятилетие бабушки. Сзади — дом в стиле фахверк. Вдруг появляется мужчина лет тридцати пяти и ставит свою походную сумку на газон. Выясняется, что он многие годы плавал по морям, и никто не знал, вернется ли он домой, и если да, то когда это случится.)

Ты свежесть утра в жаркий зной, Любимой песни ты куплет, Спешу сказать судьбе «Merci», Лучше тебя на свете нет!

(Сцена на вокзале. Идет дождь, и то ли ему, то ли ей надо уезжать. Кажется, ей. В любом случае, мужчина в окно протягивает женщине коробку «Merci», и она рисует сердечко на запотевшем стекле.)

Авторы этих роликов, должно быть, подумывали о самоубийстве, когда писали свои сценарии. Я гоню от себя мысли о моих друзьях в Ватцельборне.

В «Адлоне» я первым делом принимаю ванну. Потом звоню домой Мариусу, предварительно скрыв номер. Уши подходит к телефону и радостным голосом говорит: «Алло». Конечно, я вешаю трубку. Интересно, что они сейчас делают? На часах семнадцать ноль-ноль. Скорее всего, Уши приготовила чай и залегла ароматическую свечу. И они с Мариусом смотрят документальный фильм о Диане Фоссей и ее гориллах. Или обсуждают предстоящую свадьбу: кто, где будет сидеть и пригласить ли тетушку Труду, которую они не видели уже пятнадцать лет.

Потом я звоню Роланду и довольно рано ложусь спать.

На следующее утро ровно в девять я прихожу в «Строуберри». Все в сборе, и, как всегда, царит полная неразбериха.

«Приманки» уже вышли на охоту, а мне надо завязать беседу с участниками шоу, которые и хотят проверить своих возлюбленных. Задача эта не из легких, так как они крайне взволнованны.

Заказчик номер один — женщина пятидесяти с небольшим лет с вьющимися седыми волосами. Зовут ее Гертруда. Маленькие золотые часики так сильно стягивают ей запястье, что я боюсь, в один прекрасный момент кровь просто перестанет поступать к пальцам. Супруг нашей гостьи, ничего не подозревающий о готовящемся сюрпризе, как говорит сама Гертруда, страшный бабник, бегает за каждой юбкой, не упускает ни одной возможности приударить за симпатичной девушкой. Однако доказательств измены у нее нет.

— Мы уже три года не спим вместе, — рассказывает она злым голосом. — Я ведь знаю своего муженька. Раньше мы с ним каждый день и по несколько раз. А теперь не вижу в нем былого огня. Наверняка у него есть подружка на стороне!

Заказчик номер два — мужчина двадцати с небольшим лет, уже два года он встречается с девушкой, но та категорически отказывается к нему переехать. Это настораживает Фредерика. У него тоже нет доказательств предательства Катарины, но молодой человек опасается самого худшего:

— Ей в кайф заниматься со мной сексом, но странная какая-то у нее манера брать с меня деньги за все свои ахи-охи. Сто пудов, что она подрабатывает проституткой. Поэтому и не хочет жить со мной вместе!

А это, наверно, будет весело.

Я иду в гримерку, и потом все начинается, Феликс и Ко основательно подготовились к передаче и дают мне стопку документов с подробным досье на каждого участника. Операторы прикрепили к одежде наших соблазнителей миниатюрные скрытые камеры.

И вот я сижу в студии, — рядом со мной оба заказчика, на экран запускают телевизионную испытательную таблицу. Дафна, и Ребекка спешат к супругу Гертруды, а соблазнитель Катарины, которого зовут Штефан, ищет улицу, где та живет.

Все свои действия они комментируют в микрофон.