– Сударь! – От волнения Максвелл с трудом дышал. – Я принес вам радостную весть: мы нашли Густава Барра! В данный момент он находится здесь, на борту, под надежной охраной! Дайте кусок картона или плотной бумаги – подложить под шкаф, чтобы не шатался!

Под шкаф, который и впрямь шатался из стороны в сторону, подсунули сложенный лист плотной бумаги, но от этого голова у Тео не перестала идти кругом. В полной оторопи он взирал на энтузиастов, принесших «добрую» весть.

– Сударь! – вмешался футбольный судья. – Подписываюсь под словами сэра Максвелла. Наука не бессильна! Наука – что навесной мяч, пущенный подъемом стопы в левый верхний угол ворот!

– Верно, так оно и есть! – восторженно подтвердил Максвелл, не понявший ни слова из всей этой тирады.

Глашатаи удалились.

Что тут можно было возразить?… Что наука порой бывает бессильна. Могла ли пикнуть Земля, когда предшественники Максвелла констатировали, что она имеет форму тарелки? И что ей оставалось бы делать, вздумай кто-то доказать путем расчетов, что рядом с ней в космосе плавают нож и вилка? А в фокусе планеты находится вареник со сливой?

Густав Барр сознает свой долг и остаток лет проведет в этом шкафу. Ведь стоит ему выйти хоть на мгновение, и реальный мир рухнет. Что, если вдруг окажется, что каждое тело теряет в весе, сколько пожелает, а сумма углов равнобедренного треугольника равна среднемесячному прожиточному минимуму? На следующий же день все певческие общества были бы распущены, все служащие опоздали бы в присутствие, а человечество как таковое упилось бы до зеленых чертиков.

Из шкафа раздался робкий стук, в ответ на что Тео прошипел:

– Если вы еще хоть раз посмеете подать признаки жизни, я – в интересах человечества – сожгу вас, как вдову индуса!

На самом деле случилось вот что. К берегу пристала шлюпка, где было четверо: сэр Артур Максвелл, Медный Граф (вместо Тео) и Лилиан (в роли госпожи Барр, ради чего плутовка не поленилась освоить губную гармонику); Джимми От-Уха-До-Уха вызвался подменить Доктор.

Правителя растрогала «супруга великого ученого».

– Умоляю, помогите мне, господин правитель! – ломала руки лжесупруга. – Боюсь, что муж не захочет возвращаться домой. Он ведь очень болен, бедняга… Да и рассудком уже не тот, что прежде.

– Насколько мне известно, в горах, среди диких племен обретается некий европеец, который называет себя Барром.

– О, если бы нам удалось увезти его отсюда!.. Тогда мне не пришлось бы оставаться здесь с ним на веки вечные, – низким, вкрадчивым голосом произнесла дама и извлекла из губной гармоники несколько тактов. После чего правитель незамедлительно объявил, что ей ни в коем случае не придется оставаться здесь, поскольку он считает своим моральным долгом возвратить хворого человека любящей семье.

В горах, среди туземцев действительно обнаружился обитавший в хижине «Густав Барр»: приземистый, седовласый и с моноклем в глазу. Он занимался тем, что вел долгие переговоры с вождями племен, курил первосортные сигары, а на ночь облачался в свой самый нарядный полосатый костюм, в котором почему-то ложился в постель. Простодушные аборигены не могли взять в толк этакое чудачество. А тут и вовсе начались чудеса: на берег сошел человек с волосами цвета заходящего солнца и с лицом в золотистых пятнышках, – туземцы тотчас нарекли его Пятнистым Закатом. Сопровождение тоже оказалось достойным: Косматая Рожа – длинный, как столб, белолицый с нервно подрагивающей козлиной бороденкой – и Белая Головка (имелся в виду Доктор); этот привез с собой обширный запас оплеух и колотушек и не скупясь одаривал ими любопытствующих аборигенов, снующих вокруг багажа путешественников. Среди прибывших была и женщина.

– Тебя как зовут? – поинтересовался у вождя племени Пятнистый Закат.

– Мое боевое прозвище Рыба Враль, но это ложь.

– Мы ищем одного ученого… – И Пятнистый Закат передал вождю наказ правителя вернуть чужестранца скорбящим родственникам.

Тем временем подоспел и сам «профессор». Он разгуливал, попыхивая сигарой, и ни о чем не подозревал. При его появлении дамочка, которую он сроду в глаза не видел, издала трубный глас, переполошивший всех аборигенов: они решили, что прибыл заморский корабль, и высыпали на берег. А дамочка бросилась на шею перепуганному ученому.

– Приветствую вас от имени Географического общества, – сказал путник, похожий на телеграфный столб, и почтительно снял шляпу.

Ученый сознавал, что его ответ должен прозвучать в духе литературных канонов. Представим читателю образчик, неизменно встречающийся в беллетризованных жизнеописаниях при изложении кульминационных сцен. У героя «спонтанно» вырываются слова, вынашиваемые годами, пока он ждет своего первооткрывателя. Каждому любителю биографического жанра знакомы подобные пассажи: «Когда невероятное наконец ценой неслыханных усилий обернулось явью, великий ученый торжественно и вместе с тем избегая ненужного пафоса произнес»… Далее следует несколько искусно подобранных безыскусных слов.

Но даже Андре Моруа, непревзойденному мастеру романизированных биографий, не додуматься до естественной простоты ответа, каким Густав Барр удостоил приветственную делегацию.

– Что за чушь собачья?! – раздраженно воскликнул он. – Даму эту я знать не знаю! И вообще, здесь я прекрасно себя чувствую!

– Ты говоришь неправду, господин, хотя из нас двоих Враль здесь я! У тебя болит голова, и с мозгами не в порядке, тебя надо долго-долго лечить!

И на сей раз Враль не соврал: он собственноручно так крепко вдарил Куэбру по башке, что без длительного лечения здесь было не обойтись.

Как известно, наука непогрешима, но человек – увы! – грешен и по делам рук своих получает воздаяние. Оглушенного ударом Куэбру крепко обхватила жалобно причитающая женщина, что дало возможность ее спутникам сделать «профессору» укол в руку. Куэбра заорал не своим голосом и схватился за револьвер, но несколько пар заботливо обхвативших его рук и одна из них, с особой любовью державшая его за глотку, помешали бандиту сопротивляться, покуда инъекция не подействовала.

Таким образом, операция прошла блистательно, и опаснейший гангстер был доставлен на корабль без нарушения прав экстерриториальности. Теперь мы можем открыть читателю, что в этом и заключалась задача экспедиции – цель, казавшаяся недостижимой. Изъять Куэбру с неприкосновенной территории чужого государства. Ведь вздумай поборники справедливости действовать официально, и простодушному португальскому правителю не совладать бы с ними, даже с помощью всех своих вооруженных сил – четверки стражников.

Однако… научная цель экспедиции увенчалась успехом! Во всех газетах статьи на первых полосах, фотографии!.. Ба, да это же наш давний знакомец Густав Барр собственной персоной, и при нем законная супруга! Не Лилиан, а пожилая тетка с пучочком на затылке… Подменили их, что ли? Вот именно!

Густава Барра выпустили из шкафа и поставили перед выбором: обвинение в мошенничестве или празднование научной победы. Подчинись принуждению, великий ученый предпочел мировую славу. Максвеллу тоже предоставили выбор – сделаться всеобщим посмешищем или выступить кандидатом на Нобелевскую премию, и этот гениальный человек скрепя сердце смирился с нобелевским лауреатством. Не его вина, что больше шансов было у физика Брюсье – того самого, что маялся морской болезнью и потому выпал из внимания мировой общественности. Иначе быть бы ему в числе лауреатов, поскольку братец его, ловкий оператор ведущего агентства новостей, постоянно держал Брюсье под прицелом камеры. Физик не сходил с экранов, улыбался, помахивал цилиндром, так что вскоре его стало не отличить от кивающего головой льва, эмблемы фирмы «Метро-Голдвин филмз».