— Хорошо! На этом все. Все свободны. Вечером доложите обстановку на оперативке, — комиссар снял трубку и куда-то начал звонить. Все, кроме Куртиса, вышли.

В четверть девятого Купер подъезжал к клинике доктора Харриса. Первым, кого он встретил в больничном вестибюле, была высокая полногрудая женщина в белом халате.

— Здравствуйте, не могли бы вы подсказать, где найти доктора Харриса? — елейно спросил Купер.

— А кто вы? — женщина глянула на него с интересом.

— Я старый друг доктора, — улыбнулся инспектор.

— Идемте со мной. Мне кажется, доктор Харрис сейчас должен быть на месте. Они вошли в просторный лифт и поднялись на седьмой этаж. Дама подвела его к двери, обитой кожей. Золотом на металлической доске было написано: «Доктор Харрис. Профессор медицины».

Купер нажал на кнопку слева от двери. Тотчас на небольшом экране загорелись буквы: «Пожалуйста, входите!» Купер вошел и закрыл за собою дверь. В футах двадцати от него за столом сидел невысокий седой человек и что-то писал. Увидев инспектора, он отложил ручку.

— Здравствуйте. Вы доктор Харрис?

— Да, — Харрис подозрительно глянул на Купера.

— Я инспектор Купер, криминальная полиция, — Купер вынул удостоверение и протянул Харрису. Доктор развернул его.

— Ну, так чем могу служить? — хмуро произнес он, возвращая документ.

— Я хотел бы узнать о ночном происшествии, — Купер спрятал удостоверение в карман.

Харрис тотчас нажал кнопку селектора:

— Доктор Рохас еще не ушел домой?

— Нет. Дежурство его закончилось, но он еще в клинике, — раздалось из динамика.

— Тогда найдите его! Пусть он немедленно поднимется ко мне.

Харрис выключил селектор и обратился к Куперу:

— Рохас — тот самый врач, на дежурстве которого случилась эта история.

Через несколько минут вошел Рохас, небольшого роста человек в помятом костюме.

— Вы меня вызывали, сеньор Харрис?

— Да, Рохас, садись! — Харрис указал на кресло, стоящее рядом с Купером.

Тот неловко присел в кресло.

— Скажи-ка нам, что произошло с пациентом из шестой палаты?

— Я вам уже рассказывал, сеньор Харрис, — виноватым тоном произнес врач.

— Расскажи нам еще раз. Инспектор Купер из криминальной полиции с удовольствием выслушает тебя.

— Значит… Я находился в комнате отдыха, когда прибежала медсестра Компес. Она была напугана. Какие-то люди ворвались в шестую палату. Она так и сказала: ворвались, а не вошли. Я сразу же побежал туда.

— Когда это было? — перебил его Купер.

— В начале третьего…

— Продолжайте!

— Когда я вбежал в палату, там было трое посторонних. Они торопили сеньора Галло, чтобы тот быстро покинул палату.

— Торопили? Они что, его били?

— Нет, мне показалось, что они, наоборот, были учтивы с ним.

— И он не сопротивлялся?

— Нет. Скорее, был растерян. Или напуган. Я так понял: он не знал этих людей…

— А вы что, его отпустили?

— Они… они угрожали мне пистолетом.

— Итак, что было дальше?

— Они вывели сеньора Галло… то есть, он сам пошел с ними.

— Так это были его друзья?

— Не знаю. Но один из них — главный — сказал, что они действуют по поручению отца пациента, какого-то дона Винченцо. Я уже говорил, что они относились к нему хорошо. Что было дальше, я не знаю. Когда они ушли, появились другие люди. Они меня чуть не порешили, узнав, что пациента нет в палате.

— Вы бы узнали кого-нибудь из них? — Купер вынул фотографии и разложил на столе. Рохас начал их рассматривать, а Купер внимательно глядел на него. Одно фото привлекло внимание Рохеса. Он долго изучал лицо мужчины, затем виновато перевел взгляд на инспектора:

— Вроде бы этот. Но здесь он без бороды.

— Хорошо. А больше никого не узнали?

— Нет, сеньор инспектор.

— Благодарю вас, доктор Рохас, — Купер забрал фотографии. — Вы нам очень помогли.

— Я очень рад, сеньор инспектор.

— Вы можете идти. И отдохните после дежурства.

— Спасибо, сеньор инспектор. Спасибо, сеньор Харрис. До свиданья!

— А мне-то за что спасибо? — удивился доктор Харрис.

Выйдя из лифта на лестничную площадку, Кэйт достала из крошечной сумочки ключ и открыла дверь. Привычным движением включила свет. Затем, сняв обувь в прихожей, не раздеваясь, прошла в спальню и плюхнулась на кровать.

«Уже темно. Неужели и сегодня Джино не вернется домой? Хоть бы позвонил. Мне без тебя так тяжело, милый! — подумала она. На душе скребли кошки. Чувство тревоги не проходило, а наоборот, усилилось. — И раньше бывало, что Джино несколько дней кряду не ночевал дома. Так почему теперь так ноет сердце?» — думала она.

Как ни странно, сначала их связь никто не принимал всерьез. Она — одна из многих девиц Джино. Но потом друзья его говорили: «Ха-ха, старый развратник увлекся!» Но когда Джино повел Кэйт под венец, они были просто в шоке: до последнего думали, что Джино разыгрывает их. Но шли годы, а любовь этих двух не похожих друг на друга людей разгоралась все сильнее.

«Что-то должно произойти, — решила она. — Только бы с Джино было все порядке!» Так прошел день; она не отходила от телефона. И только под вечер вышла на часок. Пришла, включила телевизор, пробежала по программам и остановилась на передаче с участием Боба Хоупа. На сей раз ей вовсе не хотелось смеяться над проделками клоуна.

Около десяти она выпила чашку кофе и легла, но спать совсем не хотелось.

«Зачем я выпила кофе, — подумала она. Встала, подошла к секретеру, где хранились лекарства. В этот момент послышалась трель входного звонка. — Джино!» — мелькнуло в голове. Но она сразу отбросила эту мысль: у него были свои ключи.

— Кто там? — спросила она, подойдя к двери и опасаясь, что голос выдаст страх.

— Кэйт, открой, это я, Жак. Жак Марадона, — услышала она.

— Жак, что тебе надо? Джино нет дома.

— Я знаю, Кэйт. Джино просил меня передать тебе письмо.

— Но почему он сам не позвонит? — насторожилась Кэйт.

— Он не может. Это очень важно, Кэйт.

Кэйт набросила кофту на ночную сорочку и оттянула защелку. Едва она это сделала, дверь открылась. На пороге показался Жак Марадона, прозванный так потому, что действительно был похож на знаменитого футболиста.

— Здравствуй, Кэйт, — его толстые губы растянулись в улыбке. Он вошел, а за ним появились еще двое атлетически сложенных мужчин.