— Ой, да чёрт с тобой, — сдался Домьен, садясь на диван рядом с Гвендолин. Смысла спорить с психопатом он не видел, кроме того, все известные ему инструкции это запрещали.

— А вот тут ты не угадал, — возразил убийца, пряча бластер за ремень брюк. — Со мной только Всевышний. Я действительно священник.

Домьен вытаращил на него глаза, машинально принял у Пенелопы стакан и молча опрокинул его в себя. Дыхание у него явно перехватило, глаза округлились ещё больше.

— Тресни его по спине, — предложил священник Гвендолин. — А то я могу перестараться и сломать ему позвоночник.

Пеппи вздохнула и снова наполнила бокал командора.

Гвен поджала губы и невыносимо аристократично взяла стакан в левую руку, незаметно для окружающих сплетая пальцы правой руки с пальцами Домьена. Она не боялась Хурта — ведь ему доверяла Пенелопа. А Пенелопа — очень верная своей семье девочка и никогда не даст в обиду Гвен. Хурт же, похоже, весьма трепетно относился к своей юной любовнице и не станет сильно ее расстраивать.

Во всяком случае, Гвен изо всех сил в это верила.

Хурт с сожалением проводил взглядом третью порцию элитного виски, исчезающую в горле этого недораба. Ладно Гвен — она аристократка, хотя бы оценила, хоть и пришлось вливать практически насильно. А вот солдафону вполне хватило бы любой жидкости, абы горела.

Всё это время он молчал, предоставив Пенелопе, заварившей эту кашу, самой объяснять этим… влюблённым, что его обещание вывезти сына Гвендолин — вовсе не злая шутка, а церемония бракосочетания, что может провести Хурт, будет самая что ни наесть настоящая.

И на просьбу Домьена о том, чтоб Гвен, покинув планету, могла нормально жить под своим именем, не боясь и не скрываясь, только кивнул. Он не понимал, какая, в принципе, разница, под каким именем жить, но мог принять это желание у других, и просьбу учёл. Хотя, если судить по тону, это была не столько просьба, сколько ультиматум.

Но Хурт стерпел. В конце концов, гладиатор, не привыкший пить, просто захмелел и не очень хорошо контролирует язык.

— Чудны дела твои, Господи, — пробормотал квантр, прижав стакан с нерастаявшими кубиками льда к виску и обвив хвостом сидящую рядом женщину. Он был пьян уже достаточно, чтобы отпустить контроль не только над языком, но и над всеми своими конечностями. — Контрабандист-священник, захомутавший наследницу дома работорговцев, собирается поженить раба и вдову этого самого работорговца.

— Ты не раб! — Тут же возразила Гвен, безуспешно пытаясь отодрать сползший на её бёдра хвост. — Посол уже наверняка восстановил тебя в статусе!

— Не богохульствуй, — на всякий случай предупредил Хурт. — А то передумаю.

— Да я что? — откликнулся Домьен, пока хвост пытался задрать Гвен юбку. — Я восхищаюсь. Этой грёбаной планеткой, где всё через… с ног на голову.

Хурт кивнул своим мыслям. Недораб прав — на этой планетке действительно всё запущенно. Давно пора взяться и навести порядок. Видимо, просто некому было. Ничего, он это исправит. Немного позже.

— Но ведь всё же хорошо? — робко заметила Пеппи.

— А с тобой я после поговорю, — ледяным тоном бросил Хурт, и девушка сникла. Она явно представляла, что это будет за разговор.

— Всё, хватит, пора заканчивать эти милые посиделки, — Хурт слишком резко даже для самого себя поставил стакан на столик, расплескав недопитый виски. — Я уже пообещал найти способ вывести мальца с планеты, которой ты так восхищаешься, а теперь вот и поженить вас. Хурт Вагнер держит своё слово, так что сидите тихо, не отсвечивайте и не путайтесь под ногами. Я найду способ сообщить о дальнейших планах, — он бросил многообещающий, причём — ничего хорошего, взгляд на Пенелопу. — И без сопливых.

Словно в подтверждение его слов, девушка шмыгнула носом.

Домьен обвёл их обоих взглядом.

— Теперь я понимаю, что тут тоже не понимаю, кто тут раб, — он икнул и сфокусировал взгляд на Пеппи. — Ты уверена, что помощь не нужна?

— Иди уже, — всхлипнула Илдор. — И так уже напомогался.

— Да, немного неловко получилось, — покаялся квантр, отпустив, наконец, хвостом ногу Гвендолин, но тут же перехватив им её руку. — Но дело семейное, простим друг дружку, да, пасынок?

Хурт рыкнул, но командор уже выходил, пошатываясь, утаскивая за собой хвостом, в прямом смысле слова, краснеющую и улыбающуюся невесту.

— А хорошее бренди! — послышалось из коридора восклицание, прерываемое икотой. — Может, зря я столько лет не пил?

Хурт закатил глаза. Точно, нельзя было переводить такой виски на этого неандертальца.

***

Гвен вообще нельзя было пить — она давно об этом знала. Когда она в первый и последний раз пила этот чертов виски (на похоронах мужа), потом несколько часов ревела и рассказывала Пенелопе, как она на самом деле ненавидела ее отца. И про свой первый раз зачем-то рассказала, о чем потом ужасно сожалела, но смелости извиниться перед падчерицей в себе не нашла, сделав вид, что ничего не было. Тем более, Пенелопа никогда об этом не вспоминала. Словом, похороны Илдора прошли для Гвен как в тумане.

Ей потом было дурно несколько дней. Отец даже впечатлился — он и не догадывался, что дочь будет так переживать. На самом деле, Гвен первый день не могла даже головы поднять, а потом еще некоторое время испытывала мучительный стыд за свое поведение. Ее тогда Пенелопа заставила подняться с постели, напомнив про Джемми.

И сейчас ей снова хотелось разрыдаться. Мир вокруг сломался окончательно. Кто все эти люди, почему они решают за нее? Почему ни разу за свою жизнь она не могла принять свое собственное решение?

Гвендолин всхлипнула и, рывком отцепив хвост квантра, отбросила его прочь, словно змею.

— Погоди, что значит, решают за тебя? — сердито вопросил Домьен, возвращая хвост на прежнее место. — А как насчет Арены? Кто тебя заставлял раз за разом приходить ко мне? Уж точно не я!

— Я это делала назло! — топнула ножкой женщина и пошатнулась.

— Вот как? Ясно, — коммандор Аллегро поджал губы и отвернулся, чтобы она не увидела выражения его лица. Она забавная.

— Домьен!

— Что? — Аллегро искоса посмотрел на свою женщину и внезапно улыбнулся ее воинственному виду. Ну чисто воробышек перед котом.

— Ты смеешься надо мной? — взвизгнула Гвен. — Вы все смеетесь надо мной! Никто меня не любит! Всем от меня чего-то нужно, а я сама никому не нужна. Только Джемми!

— Ты пьяна, — констатировал Аллегро и подхватил ее на руки. То, что он сам пьян не меньше, а скорее, даже больше, он во внимание не брал. В конце концов, опыт пьянок у него явно был более богатый. — Так, стоп! Куда тебя нести?

— В спальню, — царственно махнула рукой Гвендолин и, чтобы не упасть, ухватилась за его шею.