Пока они летели на бешеной скорости, девочка прижималась к Рафаэле и чувствовала тепло его тела под порывами ветра. Она на секунду закрыла глаза и представила, будто она и правда его девушка. Как было бы здорово, если бы все сложилось иначе. На самом деле ситуация была отвратная. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота, широко раскрыла глаза и, глядя на слепящие фары встречных машин, резко приподнялась над сиденьем и дернулась назад, потянув парня за собой. Мотоцикл опасно завилял; раздался и тут же затих за спиной автомобильный гудок.

— Ты что творишь?! — взревел Рафаэле, выравнивая мотоцикл. — Жить надоело?

«Да!» — хотела было прокричать она, но лишь пробормотала:

— Извини.

Почти полчаса они ехали вдоль озера и наконец свернули на неосвещенную тропинку, что вела вверх на холм. Мотоцикл остановился у здания семидесятых годов постройки с вывеской «Гостиница».

Девочка слезла с мотоцикла и огляделась. Здание было старым и неухоженным. Или она была слишком юна, чтобы в нем оказаться.

— Нам же нет восемнадцати. Никто не сдаст нам номер, — заметила она.

— Не твоего ума дело. Помалкивай и иди за мной, — ответил он, отстегивая от мотоцикла сумку, прикрепленную сверху на бензобак.

Они вошли внутрь. Там было еще хуже, чем снаружи, если такое вообще возможно. От деревянной мебели пахло плесенью и освежителем воздуха. Рафаэле жестом велел ей стоять и ждать, пока он договаривается с портье. Девочка видела, как он перешептывается с щуплым мужчиной в тесном синем пиджаке; тот взял у Рафаэле двадцать евро и с презрением покосился на девочку. Она смутилась и опустила глаза. Вскоре ее мучитель вернулся с ключом.

Они поднялись и направились к номеру 209.

Рафаэле распахнул дверь и пропустил ее вперед. Он включил свет, и девочка очутилась в угнетающе тесной комнате. Десять квадратных метров, не больше, и почти весь номер занимала кровать. На стене висел старый кинескопный телевизор, в углу адски тарахтел мини-бар. Из грязного туалета тянуло мочой. Коричневый плед на кровати был весь засаленный, как и занавески, прикрывавшие единственное окно. Рольставни на нем были опущены до середины.

— Что стоишь как пень? — грубо бросил Рафаэле, открывая рюкзак.

Она сделала шаг, думая о том, что ее ждет. Потом увидела, что Рафаэле что-то раскладывает на кровати. Женское белье: чулки, прозрачные трусики и бюстгальтер, явно рассчитанный на девушек, у которых, в отличие от нее, есть грудь. Он протянул ей косметичку. Вот почему ему было плевать на ее неприглядный вид.

— Иди в ванную, накрасься. А потом надень вот это.

Девочка схватила его за руку:

— Подожди.

— Чего еще?

Она хотела было припугнуть его, сказать, что ему придется за это заплатить, что ангел придет к ней на помощь. Но после немого «разговора» по телефону она уже ни в чем не была уверена. Когда она попробовала перезвонить по старому номеру, никто не взял трубку.

— Ничего, — ответила она, собрав с кровати белье и взяв косметичку.

— Имей в виду, что этот тип заплатил за тебя бешеные бабки, — сообщил Рафаэле, прежде чем она успела скрыться в ванной.

Вероятно, говнюк считал, что это комплимент. Но ей было противно. В том числе и от себя.

— Не важно, кому из друзей ты продал меня на этот раз, — главное, чтобы он, как и все, поскорее закончил, — ответила она.

Рафаэле расхохотался. Девочка закрылась в ванной.

Нанося на лицо тушь и помаду, она услышала, как в номер вошел кто-то третий. Похоже, прибыл «тип». Девочка задумалась. Почему Рафаэле назвал своего дружка «типом»? Она услышала, как он разделся, затем раздался знакомый скрип матрасных пружин, и она поняла, что он лег на кровать и ждет ее.

Она выключила свет, уперлась в дверь лбом, глубоко вдохнула и постаралась набраться смелости. В конце концов решилась и открыла дверь.

В комнате было темно. Она стояла на пороге, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Когда ее глаза немного привыкли к темноте, она увидела, кто ждал ее, лежа на кровати.

Не подросток, а взрослый мужчина с огромным животом и эрегированным членом, будто нарочно выставленным напоказ.

— Иди сюда, дай я на тебя посмотрю, — мерзко и одновременно слащаво сказал он. — Ну же, не бойся.

Она прошла вперед и встала перед кроватью, спиной к двери.

— Ты такая красивая, — сказал мужчина, сглатывая слюну.

«Нет, я совсем не красивая, — мысленно ответила она. — Я самая обычная девочка. А ты — чудовище». Сама того не заметив, она вдруг расплакалась.

— Ну что ты, — с притворной заботой спросил мужчина. — Чего ты плачешь? Мы просто немного порезвимся.

Но, поняв, что она не может успокоиться, он вышел из себя.

— Прекрати! Черт, ты так все испортишь! — взревел он.

Она старалась перестать, но нет, ей было слишком больно. Мужчина тяжело задышал.

— Не хочешь полежать со мной рядом? — предложил он, сдвигаясь, чтобы освободить ей место на кровати.

Она уже готова была подойти и тут услышала, как позади нее открылась дверь.

На лице мужчины мгновенно отразилось возбуждение, сменившееся изумлением и, наконец, страхом. Девочка почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной.

— Не оборачивайся! — крикнул этот кто-то.

Она подчинилась. Кто-то набросил ей на плечи плащ или что-то похожее. Нет, серую утепленную куртку.

— А теперь уходи.

Несмотря на ортез, она как можно быстрее рванула к приоткрытой двери. Распахнув ее, она увидела, что Рафаэле, бездыханный, лежит на полу. Его избили — лицо сплошь покрыто синяками и отеками. За дверью послышались жалобные стоны мужчины.

— Ты кто такой? — спросил толстяк и ничего не услышал в ответ.

Девочке следовало бежать дальше по коридору, не оглядываясь, но искушение хотя бы раз увидеть лицо ангела было слишком сильно. Она незаметно обернулась и, словно в замедленной съемке, увидела, как великан, сотканный из тьмы, запустил руку себе в рот и открыл беззубую улыбку: десны цвета слоновой кости, острые, как лезвия.

В проем закрывающейся двери девочка успела разглядеть, как ангел распахнул пасть и набросился на пораженного грешника.

Девочка не почувствовала ни ненависти, ни жалости. Она хотела лишь поскорее убраться оттуда.

В два часа ночи добравшись до дома, он обнаружил, что ключей нет. В подъезде было тихо, вокруг ни души, а он был весь в крови. Он, наверное, их где-то потерял. Другого объяснения быть не могло. «Точно, куртка», — вспомнил он. Он оставил ключи в кармане куртки, которую отдал Фак. «Нет, по связке ключей и железному танку они меня не найдут», — подумал он. Да и девочка никогда этого не допустит.