Кремль был глух к страданиям русских в Чечне, как и вообще безразличен к участи народа России. Уезжавших из Чечни русских дочиста обирали на административных границах республики под издевательским лозунгом "Все нажитое на чеченской земле должно остаться в Чечне!". Оставались в бандитском государстве только те, кто не мог физически осилить переезд больные, старые, одинокие люди, у которых не было средств, чтобы оплатить даже билет, и не было пристанища в России, где можно было бы преклонить голову.

Самим чеченцам было страшно нести ответственность за творимые преступления. В июне 1992 г. Президиум исполкома Общенационального конгресса чеченского народа выступил с заявлением, в котором возложил ответственность за имеющие место нападения на воинские части, тяжелое экономическое положение на исполнительную власть. В документе говорилось: "Исполком от имени народа требует от президента (Д. Дудаева) принятия срочных мер по стабилизации криминогенной обстановки в республике, выявления и наказания виновных за нападения на воинские части, хищения в банках". Исполком заявлял о своем крайне критическом отношении к кадровой политике Дудаева и призывал его строго следовать Конституции. Но уже разгулялась криминально-националистическая стихия, и Д. Дудаев, вознесенный ее волнами на гребень политической власти, не смог бы ничего сделать, даже если бы захотел. Исламское духовенство Чечни в своей массе занимало взвешенную, миротворческую позицию, призывало к спокойствию и восстановлению порядка, но тщетно. Дудаев не считался с их мнением.

Руководители промышленных предприятий - чеченцы по национальности - били тревогу в связи с геноцидом русского населения. Вот письмо заместителя директора Грозненского химического комбината Т. Пашаева и председателя профкома М. Гамзатова в адрес председателя чеченского парламента, министра безопасности ЧР и мэра гор. Грозного (1992 г.): "В связи с непрекращающимися правонарушениями, проявляющимися в грабежах, избиениях ни в чем не повинных жителей, актах бандитизма, убийствах, насильственном выселении из законно ими занимаемых квартир, работники комбината и члены их семей вынуждены, избегая разгула преступности, покидать пределы республики.

На массовую миграцию населения крайне отрицательно влияет их абсолютная правовая незащищенность, сложная морально-психологическая обстановка. Вынуждены покидать республику опытные высококвалифицированные специалисты, я из-за их массового отъезда комбинат уже оказался на грани вынужденной остановки". Здесь не сказано "русские", но речь шла только о них.

Подобного рода сигналы шли со всех сторон, но Д. Дудаев, как и его московский визави Б. Ельцин, были озабочены только одним: сохранением и укреплением своей личной власти. Все остальные соображения отлетали от них, как блины от тефлоновой сковородки.

Нельзя сказать, что среди чеченцев полностью отсутствовали здравомыслящие люди, которые не могли не видеть, куда ведут республику и ее народ азартные политические авантюристы типа Д. Дудаева. В течение 1991-1994 гг. в республике сохранялось некое подобие двоевластия. В районах, расположенных ближе к административной границе со Ставропольским краем, где процент русского населения был еще достаточно высок, сформировалась оппозиционная к Дудаеву власть из остатков бывшего Верховного Совета ЧИАР. Ядром этой власти был Временный Высший Совет в составе 123 человек. Его первый председатель (В. Бахмадов) был назначен распоряжением Руслана Хасбулатова. ВВС твердо ориентировался на Россию, никогда не признавал законности режима Д. Дудаева. Но его власть не простиралась далее Шалинского, Надтеречного, Наурского и Гудермесского районов. Из 17 районов Чечни под неполным контролем ВВС оказались только 4.

По мере тога, как Дудаев все активнее скатывался на позиции диктатора, росло и число лиц, пополнявших ряды оппозиции. В феврале 1993 г. он протащил новую Конституцию Чечни, по которой в республике практически установился режим единоличной президентской власти, парламент был распущен. Это был уже второй роспуск представительской власти в Чечне за два последних года. Но в этот раз парламент не подчинился, сформировал свое правительство, получил поддержку Верховного суда Чеченской республики, муфтиев, и на какое-то время между февралем и июнем 1993 г. казалось, что власть Дудаева зашаталась и вот-вот падет. Но честолюбивый генерал пошел ва-банк (как и Б. Ельцин в октябре 1993 г.), его вооруженные сторонники взяли штурмом здание мэрии гор. Грозного, где окопались его политические оппоненты, при этом было убито с обеих сторон более 50 человек. После этого он распустил Конституционный суд. Полная аналогия по времени и методам с Б. Ельциным. Деморализованная оппозиция оказалась рассеянной, часть ее уехала в Россию, часть ушла в приграничные со Ставропольем районы или прекратила политическую борьбу.

После этого все надежды на то, что внутренняя политическая оппозиция в Чечне сможет законными демократическими силами изменить положение к лучшему, отпали. На повестку дня встали методы вооруженной борьбы. Центром ее организации стал Надтеречный район, где главой администрации был Умар Автурханов, который получил высшее военное образование и работал в правоохранительных органах Грузии, откуда вернулся в 1992 г. в Чечню. В антидудаевском лагере оказался и Бислан Гантамиров, который первоначально выделялся своей активностью среди сепаратистов и даже возглавлял комитет по обороне Объединенного конгресса чеченского народа, но потом разошелся с Дудаевым и примкнул к радикальной оппозиции. Он всегда отличался сложным, противоречивым характером, обладает серьезной политической подготовкой, неустойчив в своих взглядах, но компенсирует эти недостатки склонностью к прямым и решительным действиям. В частности, именно его обвиняли в организации покушения на Дудаева 7 августа 1993 г., когда Дом правительства в гор. Грозном был обстрелян из гранатометов и стрелкового оружия.

4 июня 1994 г. создано параллельное правительство Чечни, получившее название Временного Высшего Совета, председателем которого стал У. Автурханов, его структуры находились в населенных пунктах Знаменская, Толстой-Юрт, Урус-Мартан. Была достигнута договоренность об объединении всех антидудаевских вооруженных формирований под общим командованием Б. Гантамирова.

В Москве воспрянули духом. Появилась надежда, что чеченцы сами решат проблему Дудаева. Сложилась группа, которую в народе называли "Три Сережи": Сергей Филатов - руководитель президентской администрации, Сергей Шахрай - до лета 1994 г. министр по делам национальностей и региональной политике, Сергей Степашин - тогдашний руководитель Федеральной службы контрразведки. Им активно ассистировал Паин Эмиль Абрамович, который с подачи демократических СМИ считался крупным специалистом по этнополитологии и был приглашен на должность заместителя начальника Аналитического управления президента РФ, хотя до августовских событий 1991 г. являлся всего-навсего кандидатом наук и работал заведующим сектором социологии Центрального научно-исследовательского института проектирования градостроительства. Из всей этой группы некоторое практическое представление о ситуации на Северном Кавказе имелось только у Шахрая, который выполнял ряд поручений президента по урегулированию осетино-ингушского конфликта, любил подчеркивать свое происхождение от казаков, ходил в тельняшке, объявлен Дудаевым "врагом чеченского народа", что прибавляло ему апломба.