к ним и с запретом их оглашения вовне.

— Если я соглашусь, что я за это буду иметь? — мне стало интересно покопаться в бумагах, да ещё и императорского клана.

— Наверно такие слова, как «долг перед императором» или «честь аристократа», на вас не сильно подействуют? — поинтересовался он.

— Моих родителей убили родственники, а меня самого русский император продал вам словно ненужную вещь, так что как думаете, много во мне осталось так называемой «гордости за отечество»? — презрительно поинтересовался я у него.

— Ну по крайней мере честно, — лёгкая улыбка тронула его лицо, — поэтому моё предложение — один процент от найденного из того, что у нас украли.

Кёкэ-сан следующие десять минут изумлённо переводил взгляд с меня на старика, пока мы с главой имперской безопасности торговались, словно два простых торгаша на базаре.

— 1.8 % — моё последнее предложение, — в конце концов покачал головой он, — либо отправитесь проходить практику на кухне.

— 2.3 % и я могу завершить обучение в школе, вообще не проходя практику, — сложил я руки на груди, — я знаю законы.

— 1.85 % и медаль!

— Медалью Дайго-сама можете наградить Кёке-сана, что терпит нас в своём кабинете столько времени, — отрезал я, — 2 % мой минимум.

— Хорошо — 1.89 % и бесплатная еда на время проведения аудита.

Я задумался. В бумагах конечно хотелось покопаться, но не бесплатно же.

— Хорошо, — я встал и подошёл к нему, протягивая руку, — плюс собственный компьютер, чтобы я смог всё фиксировать и не переписывать потом это вручную по триста раз.

Он поднялся и протянул руку, которую я пожал.

— Компьютер будет стоять во дворце, любая информация запрещена к выносу.

Попытавшись вырвать руку от такого дополнительного условия, я понял, что это бесполезно, он, как и все, с кем я общаюсь, был одарённым. Мои жалкие потуги были просто напрасными, проще было сдвинуть гору.

— Ладно, — проворчал я, и когда он меня отпустил, стал трясти онемевшей рукой.

Он улыбнулся и повернулся к директору, стоявшему в полной прострации.

— Оформите на него документы Кёкэ-сан?

— Разумеется Дайго-сама, — поклонился тот с небольшой задержкой.

— Приходи в пятницу к входу во дворец, пропуск будет готов, заодно пройдёшь вводный инструктаж о внутренних правилах поведения и на тебя наложат обет о неразглашении, — сказал глава имперской безопасности, прежде чем покинуть кабинет.

Когда он вышел, генерал сразу приложил палец к губам, но я не был идиот и сказал.

— Кёкэ-сан, это всё? Я могу идти?

— Да Реми, конечно, — кивнул он с улыбкой.

Я успел только выйти и пройти по коридору десяток шагов, как дверь кабинета рядом со мной открылась, и женская рука с силой затащила меня внутрь.

— Джина? — улыбнулся я, встретившись с хмурым взглядом женщины.

— Я уже поняла, что с тобой всё нужно брать в свои руки, — она опустилась передо мной на колени, раскрыла молнию и достала набухающий кровью член, облизав его языком.

— Знаешь, сейчас возможно не самое лучшее для этого время, — хмыкнул я, но она уже опустила голову и мне оставалось только взять её за волосы, и сильнее насаживать на член.

Когда я кончил, она вытерла платком рот, затем мой член и вернула всё как было, поднимаясь с колен.

— Теперь, я сильно надеюсь на это, тебе будет стыдно, что женщина осталась неудовлетворённой, — улыбнулась она.

Улыбка невольно проскользнула и по моему лицу. Чем мне нравилась эта женщина, тем что много не просила. Только то, что я сам хотел ей дать.

— Что с личными делами? — спросил я в ответ.

Она тяжело вздохнула.

— Всё готово, хоть сейчас можешь с ними закрыться, только разумеется отпустишь всю свою охрану, а то её видно за километр.

Я поднял руку и провёл ей по её щеке, а Джина прижалась, ластясь словно кошка.

— Сегодня я и правда смогу. Вернусь вечером, один и с едой.

— Там большая картотека, — предупредила меня она.

— Ничего, я справлюсь, — заверил я её, — если нет, то есть ещё завтрашний день, вряд ли меня хватятся.

— Хорошо, тогда в девять, буду ждать тебя у входа для слуг, — кивнула она, отходя и протискиваясь мимо, выходя в коридор.

Подождав пару минут, я тоже вышел и зашагал вниз по лестнице, за мной тут же пристроились Жан и Валери.

— Через три дня, — тихо сказал я, — я выполню наши договорённости с вами через три дня.

— Да господин Реми, — также тихо сказала Валери, делая шаг быстрее, чтобы оказаться рядом со мной, — мы видим, что кругом происходит что-то необычное.

— Близняшек отправьте по делам из страны, чтобы не мешались под ногами, — продолжил я, — ваш подопечный телепортер готов?

— Да. Не переживайте господин Реми, он предан нам, как собака, — продолжила она, — мы вытащили его из рук работорговцев, дали новую жизнь и её смысл.

— Немец далеко успел уехать? — продолжил я.

— Нет, — хмыкнула она, доставая чёрный мешочек и передавая его мне, — нашли на его трупе.

Я опустил алмазы в карман.

— Отлично, тогда осталось ждать совсем немного.

Она склонила голову и отстала, вернувшись к мужу.

Пропажу профессора разумеется заметили сразу, и до сих пор велись его активные поиски. Я разумеется охал, сочувствовал, но цинично говорил, что как хорошо, что всё уже готово и мы можем в принципе обойтись без него. Диего был согласен с этим, но говорил, что всё же с профессионалом рядом нам было бы спокойней, так что он всё же попытается его найти. Дав ему на это своё благословение, я мысленно пожелал ему ещё и удачи в поисках, сам прекрасно зная, что того в живых не будет.

— «Нужно собрать вещи и попросить Ори приготовить побольше продуктов для перекуса, — подумал я, выходя из школы и садясь в лимузин, — лучше завершить с личными делами до начавшегося бардака».

Глава 25

Предупредив Коичи и Диего, что не буду на связи ночь и возможно следующий день, я отправился вечером в школу, где оказалось, что Джина тоже останется со мной на ночь, помогать разбирать дела. Я вначале сомневался, нужна ли она мне, но оказалось, что в четыре руки дело пошло быстрее и она подносила мне требуемые папки с наследниками или детьми тех кланов, что были мне интересны, а я лишь читал и откладывал то, что мне было особо интересно. Джина нужное фотографировала и снова расставляла принесённое по полкам. Так что не отвлекаясь ни на что кроме бутербродов, мы закончили с ней к вечеру следующего дня. Ждать пришлось до ночи, и когда сильно стемнело, она выпустила меня из хранилища, а сама осталась наводить там