Едва все уселись, как слуги принялись за дело. Мадди следила за Эмили и старалась во всем подражать ей.

Разговор начал Эверетт:

— Рив, ты в последние дни читал хоть какие-то газеты?

— Мы осмелились высунуть носы единственный раз — когда нам надо было перейти из одного вагона в другой. В печати появилось что-то, заслуживающее внимания?

— Один из обвиняемых в Левенуэрте повесился у себя в камере.

Рука Ривлина на мгновение замерла на полпути между блюдом с мясом и тарелкой.

— Который из них?

— Предполагаемый главарь преступного сообщества Том Фоли.

— Том Фоли вовсе не главарь… то есть не был главарем. Готов держать пари, что ему помогли затянуть петлю. Упоминаются ли в газете Сэм Лэйн и Билл Коллинз?

Эверетт помедлил секунду и ответил:

— Насколько я помню, нет.

Уилл, вступив в разговор, высказал свое компетентное судейское мнение:

— Со смертью Фоли обвинение в преступном сговоре в значительной мере теряет смысл. К тому же газеты сообщают, что свидетель обвинения сбежал из тюрьмы и его не могут найти. Без его показаний обвинение не может быть убедительно поддержано.

Мадди заметила, что Эверетт еле заметно вздрогнул, когда Ривлин обратился к нему:

— Ты что, не рассказывал ему подробности?

— Я решил предоставить это тебе.

Ривлин повернулся к Уиллу:

— Свидетель не убегал из заключения. Речь идет не о его, а о ее показаниях.

— Выходит, заключенный, от которого хотят получить показания, — женщина! — спросила миссис Килпатрик. — Странно, что тебе это известно.

— Ничего странного: мне поручено сопровождать ее в суд.

Молчание было оглушительным, а выражение обращенных к Мадди лиц почти комическим. Крошечная частица ее существа готова была расхохотаться, зато остальная жаждала одного: чтобы все родственники Ривлина куда-нибудь исчезли.

— Нет, это просто очаровательно! — воскликнула Энни. Казалось, она была в полном восторге.

— Вы должны рассказать нам все с самого начала! — подхватила Лиз.

Мадди с облегчением вздохнула. Ей даже захотелось высказать признательность сестрам Ривлина за их поддержку.

— Мы и понятия не имели, что нас обоих хотят убить, — немного подумав, заговорил Ривлин, — пока во время нашего пути на нас не было совершено два покушения. Третья попытка произошла в Уичито, и мы покинули город, еще не зная, кто и почему старается нас уничтожить. Только когда мы добрались до Канзас-Сити, нам стало ясно, что за всем этим стоит сенатор Джон Харкер.

— Харкер? — растерянно повторил Линдер. — Джон Харкер из Иллинойса? Ты уверен?

— В этом нет ни малейшего сомнения.

— Бога ради, Ривлин, — вмешалась Шарлотта, — сенатор Харкер — видный и уважаемый член республиканской партии. — С какой стати ему убивать тебя и Мадди?

— Он хочет, чтобы Мадди убили прежде, чем она приедет в Левенуэрт, иначе ее показания подтвердят его причастность к деятельности шайки мошенников.

— Подтвердят? — в изумлении переспросила Мари. — А ты подумал о возможных последствиях? О вероятности скандала?

— Я не хуже тебя понимаю, какие возникнут последствия, — огрызнулся Ривлин. — Я не дурак, Мари, и…

Он запнулся, потому что Мадди внезапно накрыла его руку ладонью.

— Именно эти последствия и мотивируют желание сенатора Харкера убить меня, — спокойно заговорила она. — Если я дам показания, начнется расследование, и сенатор в результате вполне может угодить в тюрьму. Ривлину поручили сопровождать меня в суд, потому что их с Харкером дорожки пересеклись во время войны и Ривлин узнал о нем некоторые сведения, которые Харкер ни в коем случае не желает сделать достоянием гласности. Пока мы живы, шансы Харкера занять президентское кресло находятся под угрозой, зато если мы оба умрем, его притязания легко могут быть реализованы.

Альберт и Лоренс откинулись на спинки стульев, как бы желая получше разглядеть Мадди, Линдер явно обдумывал услышанное, а Джон не скрывал усмешки. Адам глядел на старших с благоговейным ужасом, в то время как женщины продолжали сидеть с непроницаемыми лицами.

Наконец Шарлотта спросила:

— Что вы имели в виду, когда говорили про сведения о личности сенатора?

Ривлин с досадой вздохнул:

— Это не предмет для обсуждения за обедом, тем более в присутствии дам, так что можете строить любые догадки, если хотите. Скажу только, что вы будете близки к истине, если предположите самое мерзкое преступление, какое только может совершить один мужчина в отношении другого.

Все сидящие за столом медленно выпрямились, на каждом лице было написано отвращение.

Ривлин обвел присутствующих мрачным взглядом и кивнул, подтверждая правильность предположений.

— Если он виновен в преступлениях, которые ты ему приписываешь, — заметила Шарлотта, явно не поняв, на что именно намекал Ривлин, — то я думаю, не только вы двое представляете для него опасность. Он может составить длинный список лиц, которых ему надо устранить.

— Вряд ли это так, — протянул Ривлин. — Под судом находятся четыре человека из Талекуа, знавших о том, что он замешан в коррупции; самый опасный из них, Том Фоли, уже мертв; трех остальных достаточно легко устранить, и никто не заплачет по случаю их кончины. Но есть сведения, которые знаю только я один.

— А как же его штатный персонал? — спросил Альберт. — Уверен, кое-кто из людей Харкера по меньшей мере подозревает, что он занимается нечестными делами.

Ему ответил Эверетт.

— В последнее время получены по телеграфу новые данные из Канзас-Сити. В то время как сенатор Харкер направлялся в Левенуэрт, его старший помощник Джейкоб Эванс поскользнулся и угодил под колеса поезда, прибывающего на вокзал Юнион. Сенатор Харкер немедленно отказался от своего намерения присутствовать в суде и отправился сопровождать тело погибшего в Вашингтон, где состоятся похороны. Сенатор известил всех, что он удручен и хочет лично выразить соболезнование семье Эванса.

— Черт бы его побрал!

— Ривлин! — Миссис Килпатрик хлопнула ладонью по столу, но сын не обратил это никакого внимания.

— Я мог бы это предвидеть. Эванс был связующим звеном между Фоли и Харкером. Лэйн и Коллинз могли бы засвидетельствовать эту связь, однако…

— Их свидетельство будет рассматриваться как ненадежное, поскольку дает им шанс на снисхождение к их собственной вине, — заметил Уилл. — Одна Мадди ничего не выигрывает и поэтому наиболее опасна. Да, теперь я хорошо понимаю мотивы Харкера.

— Убийство Эванса, — вмешалась в разговор Эмили, — устраняет нежелательного свидетеля, а сопровождение его тела на Восток — отличный предлог для сенатора внезапно переменить свои планы и не присутствовать в суде. Никому это не покажется странным. Возможно, он даже привлечет на свою сторону симпатии общества такой самоотверженностью и сочувственным откликом на трагическую — причем столь своевременную! — гибель своего старшего помощника. Надо признать, что это поистине мастерская уловка.