Элизабет сидела на столе, сложа ногу на ногу и лишь закатывая глаза от каждого слов Берга.

– До революции мы, пока что, не дошли, конечно, – начала она.

– Элизабет! Хватит паясничать! В твоём положении вообще стоит молчат! – выпалил он. – Ты хоть можешь себе представить, к чему могут привести твои подстрекания солдат к мятежу во время войны!

– Мы пытаемся прекратить войну! – голос Нефа был раздражённым. – Кто как не мы, с нашим опытом, знаем, к чему приводит такое решение проблем и разногласий.

– Людям не нужен наш опыт, – объявил он. – Им нужны разрушения и власть, к которой так стремится Наполеон. А нам нужно равновесие и смерть всех, кто находится в списке. На этом наши задачи в этом мире заканчиваются!

Огден слезла со стула, уже собираясь высказать что-то Асиму.

– Хватит пререканий! – прокричал Маркус. – Вам пытаются помочь и наставить на верный путь, а не ущемляют! Всё, что от вас требуется – следовать уже придуманным правилам и выполнять поставленные задачи. Для того, чтобы управлять человеческими жизнями найдётся кто-то другой.

Оба замолкли, они лишь смотрели пронзающим взглядом в сторону блондина, в глазах которого читалось лишь разочарование.

***

Наше время

Комната без окон и с единственной дверью, на потолке висела одна лампочка на коротком и кривом проводе. Стены и пол были выкрашены в тёмно-серый цвет, якобы успокаивающий и было две каталки, что-то сродни кроватям в операционных, девушки лежали на них, привязанные руками и ногами. Стояло четыре капельница, две вгоняли в каждую девушку кровь, другие две неизвестную и плохо распознаваемую жидкость.

Жуткая слабость в теле и ноющая боль, которая словно удар тока, пробирала до костей, чувство, что дышать не было сил, а во рту пересохло – первое, что ощутила Ева, когда её ресницы дёрнулись. С трудом она раскрыла глаза, вдыхая холодный, словно ледяной, воздух, спустя пару минут, сознание из молотых мыслей начало вырисовываться во что-то более осязаемое разумом. Она сглотнула слюну, пытаясь омыть горло, но это лишь придавало больше боли, словно оно трескалось. Уварова повернула голову на бок и заметила Лиз на соседней кровати.

Попыталась что-то сказать, но изо рта вышел лишь сдавленный хрип. Она решила прокашляться, это далось ей с трудом, сил словно не было, будто бы она не спала несколько суток.

– Лиз, – прохрипела она.

Брюнетка даже не дернулась.

– Элизабет! – чуть громче сказала она.

Ресницы её зашевелились и спустя несколько минут она тоже повернула голову, смотря на Уварову.

– Где мы? – спросила она.

– Я задаюсь тем же вопросом, – ответила зеленоглазая.

Огден попыталась рассмотреть место, где они находились, но зрение словно противилось этому, не давало сфокусироваться, она решила действовать иначе

– Эй! – прокричала Лиз. – Кто-нибудь!

Дверь открылась и на пороге появился мужчина, осмотрев девушек и проигнорировав вопросы Элизабет он вышел. Они переглянулись, но ответ на их вопрос появился также, как и тот мужчина. Теодор Фостер вошёл в комнату, сложа руки на груди крестом и осматривая их с завидным интересом.

– Не думал я, что увижу в живую Дхармов, – он расплылся в ухмылке. – Как дела, девочки?

– Паршиво, – огрызнулась Лиз. – Но думаю ты в курсе.

– Разумеется, – он приподнял одну бровь, а после сложив руки в карманы, прошёлся по комнате, осматривая их.

– Если любишь наблюдать за связанными девушками – тебе явно в другое место, – пробурчала Ева, следуя примеру брюнетки.

Даже через боль, голубоглазая улыбнулась, всё-таки общение с ней не прошло для Уваровой даром.

– Такие язвительные перед лицом потенциальной смерти, даже забавно.

Он рассматривал их словно экспонаты в музее, в который очень сильно хотел побывать. Лиз попробовала освободиться, но не смогла даже поднять руку.

– Не старайся, в твоём состоянии это опасно, – ухмыльнулся он.

– Что ты с нами сделал? – прорычала она

– Что вы чувствуете? – игнорировал он.

– Я чувствую, что умираю! Вот что! – она воскликнула, что было сил.

– Ты всего лишь становишься вновь живой, и всё, – развёл руками он. – Вам в организм сейчас вливается человеческая кровь, это делает вас живыми и более чувствительными, – он склонил голову на бок. – А во второй капельнице успокоительное.

– Хочешь сказать я не могу пошевелить рукой из-за обычного успокоительного? – если бы силы её были не на исходе, Теодор явно бы уже был ели живой.

– Нет, конечно, – Фостер сел на край кровати. – Ваши тела находятся в таком состоянии всегда, вы этого не чувствуете, потому что Дхармы, а сейчас временно вы перестали ими быть.

– То есть для того, чтобы ранить нас нужна просто человеческая кровь в организме? – голос Уваровой звучал удивлённо.

Но он не успел ответить на её вопрос. Ведь тот же смотрел на Огден, улыбаясь и рассматривая её лицо, из носа девушки сочилась красная жидкость,

– Да, но она не может долго находится в вас, так как вы всё-таки лишились жизни, поэтому кровь выходит, через нос, уши, иногда глаза, – он вытащил из внутреннего кармана пиджака салфетку.

Мужчина протёр ею кровь девушки, а после положил в контейнер, который стоял около кровати. Для него это был интерес скорее биологический. Всю свою жизнь он изучал Дхармов как что-то, что существовало лишь в дневниках и старых книгах Наров, но вот, самые настоящие, они лежат перед ним, беспомощные, ели живые.Идеальные объекты для изучения, для выявления новых болевых точек, была бы у него возможность, время и ресурсы – он бы поставил на них сотни, а может быть и тысячи экспериментов, выводя их познания о этих существах на новый уровень.

Иногда даже страшно представить, на что способны фанатики, которые помешаны на идеях, на замыслах и целях. Они же идут к ним, совершенно не осознавая рисков, они хотят получить имя и считают, что делают это во благо людям. Но неизвестен ещё не один фанатизм, который дал бы намного больше, чем отобрал. И Тео был одним из них, тот, кого с детства приучали к науке, к познанию, к изучению новой информации и освоению новых высот, это заменяло ему хлеб, воду, жизнь…и в итоге в возрасте чуть больше семнадцати лет он считай, что убил пятерых подростков, ради того, чтобы дело, которым занимался его отец могло развиваться дальше…хотя…событие 23 мая ничего не дали, кроме горы трупов. Ведь в теле Анны не было абсолютно ничего для изучения, но, есть и плюсы ( для них ), она была мертва и не стала Дхармом.

– Чего ты хочешь от нас? – спросила Ева.

– Всё, что хочу, я в скором времени получу. Вопрос не в этом, – пожал плечами он. – А в том, что хотите узнать вы?

Он позвал того мужчину, который первый зашёл в комнату и попросил принести его что-то, девушки плохо это расслышали.