Кай видел перемены, но пока держал мысли при себе.

– У деревьев бузины крайне мстительные духи, и в округе живет один достаточно сильный, – откликнулась она, поморщившись от одного упоминания. – Если без спроса отломить ветвь, можно стать ее врагом.

– Ты сломала ветвь?

– Нет, ветку я не ломала, – покачав головой и растягивая слова, ответила Йенни и, прежде чем двинуться дальше, добавила: – Я нечаянно заморозила всю ее рощу…

Кай шумно выдохнул.

– Да, все логично. Как я мог ожидать от тебя иного?

– Я же сказала, что сделала это нечаянно!

– Я знаю. Но все, что ты делаешь, имеет определенный размах и налет несдержанности. – Кай совершенно ее не укорял, скорее подтрунивал, а брови Йенни все больше сходились к переносице. – Раз тебе приходится уйти, значит, духи сильно расплясались?

– Я должна разобраться с ними до того, как они достигнут озера. А двигаются они в его сторону.

– Это из-за Осколка?

– Отчасти.

«Но я уже завершил последнюю картину…» – пронеслось в голове Кая.

«Скажи ей», – потребовал внутренний голос.

– Поживи еще немного, – будто прочитав его мысли, проговорила Йенни и мимолетно коснулась его плеча.

Некоторое время они двигались по улочке городка молча. Когда Кай увидел дедушку Йона, который сидел на лавке у дома, уперев один конец трости в землю, а второй сжимая в руках, то на мгновение позабыл, что Йенни рядом с ним оставалась невидимой для остальных людей. Он неосознанно сделал шаг вперед, словно собираясь закрыть Деву Льда собой. Но, вовремя опомнившись, больше ничем себя не выдал, а подойдя ближе, поздоровался со стариком.

Господин Йенсенн повернул голову, провожая Кая взглядом, но ничуть не меняясь в лице и ничего не произнося, а после вновь уставился в пространство перед собой.

– Этот старик… – щурясь, проговорила Йенни. Она обернулась, посмотрев на престарелого мужчину. – Где-то я его видела…

Кай немного удивился. Как он успел понять, Йенни обладала крайне избирательной памятью.

– А-а-а, – протянула она в следующую секунду. – Однажды зимой он гонял на улице детей, которые говорили про меня всякую ересь.

– Поэтому ты его и запомнила… – подытожил Кай скорее для самого себя и, забывшись, продолжил: – Господин Йенсенн не верит в истории о Деве Льда. И в тебя саму не верит. До удивления упрямый старик. Раньше мы смеялись, что он не обратит внимания, даже если что-то необычное окажется у него под носом… Йенни, не причиняй ему вреда и не забавляйся с ним. Он… хороший человек.

– Я и не думала, – фыркнула Ледяница.

– Я видел твое лицо.

– Мне всего лишь было интересно.

– Ты странно улыбалась, – отозвался Кай, хотя уже понял, что ошибся и неправильно истолковал намерения Йенни. Впереди уже виднелся фасад его дома.

– Если я улыбаюсь, это не каждый раз значит, что я хочу кого-то убить. – Ее голос зазвучал раздраженно.

– Знаю, – проговорил Кай, останавливаясь и разворачиваясь к ней. Под холодной маской равнодушия таилось куда больше человечности, чем можно было представить.

– Не допусти, чтобы Осколок Зеркала разума попал к кому-то другому, пока меня не будет, – сказала Йенни, видимо, прощаясь.

Взгляд Кая стал хмурым.

– Это значит «не умри, пока меня не будет» или «не умри, пока я сама тебя не убью»?

Взгляд льдистых глаз Йенни словно пронзал Кая насквозь. Способен был рассмотреть даже то, что Кай сам в себе заметить был не в силах. Но он знал, что это чувство давно стало обоюдным.

– Оба, – бросила Йенни хладнокровно. – Я думаю, оба эти варианта.

19

Давая обещание Йенни, Кай и не догадывался, как быстро нарушит его. Уже на следующий день вечером случилось непредвиденное – младший брат Петтера пропал в лесу, и все мужчины в городе отправлялись на его поиски.

В тот злополучный вечер снега тонули в оранжево-багровом закате, оттого тень гор выглядела еще мрачнее. Кай стоял у окна, наблюдая за быстро опутывающим все мраком, когда в его дверь дважды постучали. Кай не мог игнорировать всеобщие поиски. Многие жители знали, что он отлично ориентируется в лесу, не боясь бродить там в одиночку, поэтому в этот раз о нем вспомнили как никогда быстро.

Кай не боялся идти, скорее разрывался между обещанием, данным Йенни, чужими ожиданиями и желанием помочь. Эджилл был лишь подростком. А люди, которые пусть и редко, но пропадали в Малервеге, зачастую обратно не возвращались.

Даже Герда попыталась пойти с отцом, но была остановлена безапелляционным отказом матери, говорящей о том, что это мужское дело и нечего юной девушке соваться в лес ночью. Не дай бог еще и сама потеряется.

Слушая их споры, уже стоя одетым на пороге их дома, Кай размышлял о своем походе в лес. Не принесет ли его участие больше вреда, чем пользы? Альвы не всегда нападали на Кая, скорее это происходило волнами – каждую новую их попытку завладеть осколком разделяло время. Но последние разы были особенно настойчивыми, а он ничего не мог сделать, кроме как в случае опасности обратиться в бегство.

Почти ничего… Только мысли об этом вызывали у него головную боль.

Йенни не знала. Никто ничего не ведал. Разве что Сеятель догадывался и, возможно, именно поэтому проявлял к Каю интерес. То, что Кай искренне ненавидел, презирал и в то же время боялся, уже не раз спасало его жизнь…

Отогнав прочь путаные мысли, Кай молча принял из рук Герды уже зажженную лампу.

Вместе с господином Хаконом они вышли на улицу, все небо – луна и звезды – было плотно затянуто облаками, а лес, начинавшийся сбоку от соляной горы, нависал над Хальштаттом и светился на окраине десятками огней. И несмотря на пламя, Малервег выглядел словно бедствие, готовое вот-вот обрушиться на своих жертв.

Огни все еще стекались к его краю – каждый мужчина, вышедший на поиски в этот вечер, сжимал в руке лампу. Идти до леса было недалеко. По дороге господин Хакон успел рассказать, что младший брат Петтера вышел проверить силки. Он делал это десятки раз, но сегодня не вернулся.

Эджиллу было около четырнадцати. И на первый взгляд он сильно отличался от старшего брата. Он каждый раз добродушно здоровался с Каем – правда, только когда Петтер не видел, боясь вызвать его гнев. В остальных случаях Эджилл прятался в тени брата, кидая на Кая извиняющиеся взгляды.

Кай издалека заметил Петтера. Тот стоял едва ли не в самом центре толпы собравшихся – пришло несколько десятков мужчин. В итоге было решено разбиться на группы в зависимости от того, насколько хорошо ориентировались в Малервеге. Успевшая опуститься на землю ночь была темна и холодна – в