— Я знаю! Пойду выпью энергожижи с горя… Мне тоже себя нужно поддерживать, знаешь ли.

Милана устало вздохнула. В тишине стало очевидно, что она вымоталась сильней, чем думала. Усталость была не такой как прежде. Она словно брала энергию из каких-то невосполнимых запасов, и те начинали медленно истощатся…

Лёгкий шорох заставил её оглянуться. Скрываясь за дверным косяком, из коридора выглядывала сероглазая девочка.

— Что-то не так?

Милана старалась говорить как можно мягче. Но девочка вздрогнула и спрятала глаза, словно на неё крикнули. Бывший агент слегка растерялась.

— Нет… я просто… просто…

Девушка неожиданно поняла, что в голосе их маленькой гостьи звучат слёзы. Малышка готова была расплакаться.

Поднявшись, Милана подошла к девочке и встала на колено рядом. Та отвернулась, не желая показывать лицо.

— Что случилось, милая?

Милана отстранённо поняла, что копирует Широ. Уловка сработала — девочка подняла глаза. Милана с уколом страха взглянула в некое зеркало из прошлого. Из другой жизни, возможно…

— Ты злишься на меня?

Жалобный скулёж резал как ножом. Милана испуганно погладила девочку по голове, стараясь успокоить.

— Что?.. С чего мне?..

— Но это всё из-за меня!

Милана окончательно опустилась перед девочкой на колени, удивлённо поглаживая её волосы.

— Это ведь… ты ведь… — она не плакала, но очень характерно задыхалась словами, — ты ведь… такая, как я… правда?

Милана отвела взгляд. Волна противоречивых чувств давно крутилась внутри неё — ей не хотелось говорить об этом. Не хотелось думать о своей природе! Но стоило ей приблизиться к теме, как из волны эмоций отчётливо возникло одно — эта малышка была травмирована не меньше, чем сама Милана когда-либо могла быть. В конце концов, она же просто ребёнок — в отличие от вполне способного агента Службы безопасности!

— Да, Мила… Я такая, как ты.

Девочка издала жалобный стон и вцепилась в Милану, комкая её футболку на плечах.

— Это я виноваатаа!..

Она всё же заплакала, по бледным щекам скользнули дорожки слёз. Милана обняла её как следует, осторожно прижимая к себе. Даже когда она встала на колени их лица были на одном уровне, и девочка уткнулась Милане в шею мокрым носом. Отстранённо она отметила, какая у девочки бледная кожа. Смуглые руки Миланы казались коричневыми возле мраморно-белой шейки ребёнка — а ведь она сама была довольно светлокожей в сравнении с большинством кадерранцев.

— Шшш… Что ты такое говоришь, ты ни в чём не виновата…

— Но это я подписалаа…

Милана озадаченно свела брови. Потом отодвинула малышку, заглядывая ей в лицо:

— Что ты подписала?

— Бумаги, — шмыгнула та. — Мама и папа мне всё рассказали… Они сказали мне, что может случиться такое… что может им придётся использовать мои гены.

— Ты ведь… знаешь, что клонирование людей запрещено, так?

Подобное знание было повсеместным, не требовалось абсолютно никакого образования. Даже маленькие дети знали такое из различных медиа: книг, игр, фильмов. Малышка кивнула.

— Ага… Но я читала документы. Я мало что поняла, там всё так… запутанно, и глупо как-то. Но я видела, что это будет законно, если я подпишу, и мои родители тоже… раз я больная, мне можно было что-то такое делать.

— Хах…

Милана продолжала поглаживать девочку по голове, но её взгляд отрешённо ушёл в сторону.

Одним исключением в конвенциях о клонировании было создание нового тела для пост-человеческих граждан. Тех, кто сменил биологические функции на синтетические, и существовал как цифровой разум. Они могли создавать себе копии тел, с условием соблюдения конвенции «О неразрывности сознания» — здесь поблажек Коалиция не знала.

— Но наверняка это всё равно незаконно… О чем они думали?..

— Прости, я совсем не хотела!..

Милана опомнилась и обняла девочку покрепче. Она просто заговорила вслух, но неожиданно фраза заметно задела малышку, отправив в новый виток вины.

— Ничего, всё хорошо. — Милана осторожно вытерла девочке лицо ладонью. — Ты ни в чём не виновата, слышишь? Они… хотели как лучше.

— Но ведь… я должна была их отговорить, — жалобно сказала девочка. — Они бы согласились такого не делать… но я!..

Она прервалась, опять спрятав глаза.

— Но ты не успела, да? — грустно закончила Милана. — Ты всё ещё сомневалась, но… тогда случился взрыв.

Малышка жалобно кивнула и снова уткнулась Милане в шею. Та прижалась щекой к пушистым волосам и погладила худенькую спину. Там отчётливо прощупывались позвонки, малышка была довольно тощим созданием…

— Они иногда спрашивали… — пробормотала девочка. — Невзначай как бы… Я не подумала, если бы мне сказали… Но когда мы говорили о школе, или чём-то таком, папа спросил один раз, хотела бы я иметь сестрёнку.

Милана не удержалась от тяжёлого вздоха.

— Но мама когда-то говорила, что я буду у них одна, — продолжала девочка. — Она больше не может иметь детей… не могла…

Девочка взяла Милану за руку, словно прося отстраниться, и впервые намеренно взглянула ей в лицо.

— Это правда, что прошло пятнадцать лет?

Голос дрожал от обречённости. Милана поправила ребёнку растрепавшиеся волосы.

— Да, Мила. Мне очень жаль.

Та не ответила, только отвела глаза. По белым щекам пробежали новые дорожки слёз. Тонкие губы неудержимо дрожали и кривились в гримасе боли.

— Девочки…

Из коридора по кошачьи выглянула Широ.

— У вас всё хорошо?

Милана закатила глаза, и, не сдерживая раздражения, гулко выдохнула:

— Угх! Нет. А похоже, что всё хорошо? У тебя мост выбило.

— Вот мелкая хамка.

Широ погрозила подруге пальцем, подходя ближе. Пригнувшись к Миле, она подала ей маленькую бутылку с пурпурной газировкой.

— Вот. Тебе такая нравится, да?

— Ой, да… — пролепетала малышка. — Откуда ты…

— Сек-рет. — Широ тронула пальцем её нос. — А теперь поди умойся, ладно?

— Угу…

Милана младшая послушно убежала, сжимая в лапках подарок. «Старшая сестрёнка» поднялась.

— Боги, ты была такой лапочкой в детстве! — протянула Широ, сверкнув на подругу глазами.

— Никогда я такой не была, — хмуро буркнула Милана. — Я была мрачной, молчаливой и невесёлой девчонкой, которая всех сторонилась и ни с кем не дружила.

— Иными словами, никаких изменений, — довольно констатировала Широ.