«Точность меня сильно заботит, — говорит Фред. — У меня нет ни времени, ни возможности вернуться назад и еще раз перепроверить. Но если вы много читаете и интересуетесь, то сами отличите ложную информацию от истинной».

«То есть когда вы утверждаете, что… — мой взгляд падает на первую страницу рукописи, которая лежит сверху на письменном столе и посвящена продовольственной тривии, — Генри Дэвид Торо изобрел хлеб с изюмом, например, у вас есть для этого достаточно серьезные основания?»

«Ага. И если вы будете читать еще и еще, то обязательно наткнетесь на этот факт во второй и в третьей книге. И вообще читателю надо с самого начала сказать самому себе, что он по умолчанию доверяет тому, о чем ему рассказывают другие люди».

Даже если автор газетной статьи попадается на том, что выдумывает факты ради украшения истории, и даже если эта выдумка абсолютно безумна, статья еще может иметь какую-то чисто литературную ценность. Но тривия тем и уникальна среди «свободных искусств», что имеет ценность, только когда стопроцентно математически, эпистемологически и доказуемо верна. Главная задача тривии — удивлять людей информацией, которая звучит неправдоподобно и тем не менее абсолютно аутентична. Если отнять у тривии необходимость быть истинной, то открываются безграничные горизонты. Можно пытаться удивлять своих друзей только что выдуманными фактами. «Знаете ли вы, что Мартин Ван Бюрен приходил на заседания Кабинета министров абсолютно голым и обмазанным клубничным вареньем?», «Знаете ли вы, что шея жирафа целиком состоит из олова?»

Поддельная тривия обесценивает информацию так же, как поддельные деньги обесценивают национальную валюту. И, к сожалению, большинство людей сегодня получает тривию из разбросанных по всему интернету беспорядочных списков фактов. Некоторые из этих фактов недопроверены, а некоторые и просто взяты с потолка или высосаны из пальца. Итог один — множество таких сведений не соответствует действительности. Независимо от того, что сообщают вам популярные mail-рассылки, имя Венди не появилось впервые на страницах повести Джеймса Барри «Питер Пен», дети не рождаются без коленных чашечек, комиксы про Дональда Дака никогда не запрещали в Финляндии, а Уинстон Черчилль спокойно появился на свет дома, а не в женском туалете во время бала. Изобретение эрзац-тривии получило сейчас такое широкое распространение, что родилась целая небольшая индустрия, построенная на ее развенчании. Кабельное телешоу «Разрушители мифов» часто имеет дело с ниспровержением фальшивой тривии вроде: «Пауки-сенокосцы — самые ядовитые существа в природе» или «Кваканье уток не разносит эхо». Колумнисты, такие как Сесил Адамс, и сайты наподобие Snoopes.com чуть ли не каждую неделю занимаются опровержением разнообразных легенд тривии.

Однако точность в тривии может оказываться забавной штукой. Возьмем факт про Торо, который изобрел хлеб с изюмом. Эта история приводится в научной общепризнанной биографии Генри Дэвида Торо, опубликованной в 1965 году профессором Уолтером Хардингом, ведущим специалистом по Торо в мире. Можно ли найти более авторитетный источник? И, конечно, это факт, по меньшей мере достойный того, чтобы поделиться им с друзьями.

Есть только одна закавыка. Генри Дэвид Торо мог обладать множеством замечательных качеств, неопровержимым моральным авторитетом, отточенным литературным стилем, мастерством фигурной рубки дров, однако таланта кулинарного инноватора среди них не было. На самом деле в поваренных книгах рецепт хлеба с изюмом впервые встречается не позднее 1671 года. Похоже, заслуженный профессор опирался на статью 1943 года, напечатанную в Ladie’s Home Journal, которая в свою очередь почерпнула изюминку про изюм из легенд родного городка Торо под названием Конкорд, штат Массачусетс. Автор книги «Уолден, или Жизнь в лесу» действительно очень любил сухофрукты, но он был далеко не первым человеком, который догадался запечь их в хлеб. В конце концов Хардинг признал свою ошибку, напечатав в 1990 году в сборнике трудов, посвященных Торо, статью под названием «Торо и хлеб с изюмом». Вы могли слышать отголоски шока и возмущения членов сообщества «Пеки, как Торо» после выхода этой статьи.

Так умирают великие факты тривии. Но не любую тривию можно так однозначно дискредитировать. Была ли у артиста, озвучивавшего Багса Банни, на самом деле аллергия на морковь или ему просто не нравился ее вкус, как он сам писал в автобиографии? Правда ли, что сэру Исааку Ньютону принадлежит идея делать специальные дверцы для кошек в домах англичан, о чем свидетельствуют многие издания, или это шутка какого-нибудь старого сумасшедшего профессора, придуманная в районе 1802 года? Можно потратить целую жизнь, пытаясь раз и навсегда разрешить подобные загадки, и все же не прийти к окончательному решению.

Иногда кажется, что при ближайшем рассмотрении факты тривии теряют определенные очертания и ускользают от нас. Это можно назвать применением принципа неопределенности Гейзенберга для тривии. Возьмем в качестве примера «Город ветров». Даже новички в тривии, вероятно, знают, что «Город ветров» — это популярное прозвище Чикаго, данное в честь ветров, продувающих город с озера Мичиган, верно? Но более опытные бойцы скажут вам, что на самом деле выражение это восходит к статье 1890 года колумниста Чарльза Дана, который имел в виду городских хвастунов, чей треп быстро разносит ветер, то есть ничего общего с погодой. Но прошел еще десяток лет, и любитель занимательной этимологии, некто Барри Попик, погрузился еще глубже в изучение вопроса, и теперь опять считается, что метеорологическое объяснение было верным. Он отыскал выражение «Город ветров» в статье 1876 году из газеты Cincinnati Enquirer, где речь шла о прошедшем через Чикаго торнадо. Правда в тривии не всегда так очевидна, как кажется. Дайте информации несколько лет, и ветер снова может подуть в другую сторону.

«Кстати, ты сегодня завтракал? — неожиданно спрашивает Фред, прерывая мои раздумья. — Думаю, мы могли бы заехать в „Блэк Ангус“. Это недалеко, в Розвилле. Ты за рулем, не возражаешь?»

Даже по тому, как во время ланча Фред заигрывает с официантками, в нем можно опознать фаната кинотривии. «У вас удивительные глаза, — говорит он обслуживающей нас порядком измученной девушке. — Вы напоминаете мне Вирджинию Мэдсен в фильме „На обочине“. Не правда ли, она похожа на Вирджинию Мэдсен из кинокартины „На обочине?“»

Официантка смотрит на него с подозрением. «Я понятия не имею, кто это», — говорит она.

В промежутках между поеданием сэндвича и жареной картошки Фред рассказывает мне, как в 1983 году для тривии, а значит, и лично для него наступили грандиозные перемены. Та параллельная ветвь истории началась в декабре 1979 года, как раз когда Фред стал работать над первым переизданием «Энциклопедии тривии». В Монреале два журналиста Крис Хани и Скотт Эбботт длинным субботним днем сидели за столом, уставленным пивом, и играли в скребл. Но они не были увлечены процессом. Вместо этого они обсуждали способ заработать в будущем году больше денег, чем те несколько тысяч долларов, которые принесла им афера с «письмами счастья» в нынешнем. Никаких ярких профессиональных достижений у них к этому времени не было. Хани бросил университет, не доучившись, и вместе с женой Сарой недавно переехал к Эбботтам, которые не могли в одиночку выплачивать взносы по ипотеке.