тоже есть штабы, командиры и различные деятели. Они думают, принимают решения и действуют, тут война, а не гулянка. – Вот уж на этом, хитрые фрицы, вы меня поймать не сможете, сами дураки. – Здесь все немецкие офицеры, с кем я как-либо пересекался, всегда проверяли мои сведения, но поступать так или иначе, решали сами, меня никто не спрашивал.

– Ты слишком дерзок, я сейчас прикажу арестовать тебя на пару суток, чтобы подумал над своим поведением! – Хрена себе, вот это угроза! Ты ж мне, милый, рассказал мою дальнейшую судьбу, хорошо. Он даже угрожает незлобно, нормальный такой фриц.

– Ой, господин унтер-офицер, давайте, я хоть высплюсь немного, а то скоро ноги сотру вместе с ботинками, – улыбнулся я. – Я за неделю по этому чертовому городу пробежал, наверное, километров триста. Марафонцам фору дам.

– Не будет тебе такого счастья, – отрезал жандарм и усмехнулся. – Завтра утром доктор тебя осмотрит, если все в порядке, вновь поступаешь в распоряжение семьдесят первой дивизии. Отбудешь в их расположение сразу по выписке. Предписание ясно? – Я кивнул. – Вернись в палату!

Утро началось аж в семь утра, вот гады, завтрак зажали! Блин, немчура вообще не хочет меня кормить. В этот раз какой-то новый врач меня осмотрел, точнее, сделал вид, что осмотрел, и направил на выписку. Делать нечего, пришлось тащиться к местному каптерщику и получать свое рванье. Осмотрев белье и не увидев новой метки, узнал местонахождение моей будущей части и отправился на поиски.

Семьдесят первая дивизия располагалась довольно широко. Ее разрозненные части сновали везде, от элеватора до центра города, куда мне направляться, указали в госпитале. Недалеко, но и не в соседний дом, пришлось опять поползать.

Командир батальона, в который я прибыл, был мне знаком. Уже виделись, а значит, меня, возможно, плохо примут. Ведь как ни крути, а я и правда подставлял каждую часть, в которой побывал. Другое дело, что пришить мне что-то проблематично, но все же сложить два плюс два можно.

– О, ты опять к нам? – вместо приветствия, произнес светловолосый гауптман. Вот этот выглядел привычно русскому человеку. Высок, белобрыс, крепок, со спокойным лицом. Последняя черта меня удивила, если честно, привык уже, что в основном фрицы смотрят на меня как на вещь, а тут… Кажется, гауптман даже рад, что я к нему пришел.

– Так точно, герр гауптман. Получил приказ прибыть в ваш батальон. Разрешите получить указания? – четко выдал я, но по струнке не вытягивался, ибо не в форме.

– Ты откуда сейчас?

– Из госпиталя. Точнее, получил приказ в фельджандармерии прибыть к вам, вот и прибыл.

– А этим чего надо было? – Да, простые армейцы не очень-то любят жандармов.

– Проверяли сведения, – так же спокойно ответил я.

– Ну, судя по новому назначению, все подтвердилось? – Я кивнул. – Отлично. Ты обедал?

– Никак нет, герр гауптман. Даже не завтракал, утром на допрос вызвали и сразу выпнули на задание, – сморщился я, выказывая всем видом свое отношение к жандармам. – Даже метку новую не выдали, сказали получить на новом месте службы, то есть у вас.

– Ясно. Хорошо. Сейчас распоряжусь, тебя накормят, солдаты только что принимали пищу, и горячее должно остаться. Можешь поесть в соседней комнате, мой адъютант покажет. С меткой решим.

– Благодарю, герр гауптман. Это было бы хорошо, редко удается поесть, когда хочешь.

– Хорошо. Скажи, те сведения, что проверяли жандармы, ты откуда принес, в какой части города был? – Видя мое удивление, гауптман поспешил добавить: – Я хотел спросить, из какого района и как давно?

– Пару дней прошло, пока в госпитале лежал и лоб зашивали, да на спине повязки сменили. Пришел с юга, был недалеко от элеватора.

– Отлично, тогда ты можешь нам помочь!

– О чем речь, господин гауптман, все, что в моих силах, приказывайте…

– Иди обедай, поговорим позже.

Меня и вправду покормили, причем сытно и вкусно. Здесь, на позициях, мне еще так вкусно есть не давали. Говорю же, немцы вообще меня за человека не считают, много раз гоняли, не давая даже куска хлеба, поэтому я был очень удивлен таким приемом. Интересно, что же потребуют взамен, элеватор в одиночку захватить? Так я скорее наоборот сделаю, хи-хи.

Попросив дневального сообщить гауптману о себе, стал ждать приема. У того было небольшое совещание, поэтому пришлось посидеть. Наконец, спустя четверть часа полог в помещение штаба откинулся, ого, за ним даже дверь имелась, редкость тут. Мимо проходили офицеры вермахта, не обращая на меня никакого внимания. Гауптман позвал лично, ибо, провожая подчиненных, разглядел меня, и нужды гонять солдата не возникло.

– Заходи. Как твоя фамилия?

– Горчак, но по многим документам прохожу как Леший, можете звать так.

– Отлично. Задача сложная, но, думаю, тебе по силам. В районе элеватора, ближе к Волге, в овраге, находится рота лейтенанта Мале. Они выбили недавно русских и заняли позиции. Нужно доставить ему вот этот пакет, – он указал на конверт из толстой бумаги, лежавший на столе. – Если будет сломана хоть одна печать… Сам понимаешь, – гауптман пожал плечами, словно заранее жалел меня.

– Разрешите получить и осмотреть пакет? – проговорил я, не меняя спокойного выражения лица.

– Разрешаю, – кивнул гауптман.

Подойдя к столу, оглядел пакет, не прикасаясь к нему, запомнил, что и как выглядит. Затем, осторожно перевернув, осмотрел и обратную сторону. Да уж, три печати, серьезное там что-то. Эх, и как бы в него глянуть, а?

– Сколько у меня времени?

– Три часа, ты должен успеть до темноты.

– Разрешите выполнять? – спорить не собирался, бесполезно это, задача очень сложная. Путь к элеватору – это практически один разбитый в хлам частный сектор, незаметно пройти там днем – задачка с двумя неизвестными. Что ж, попробуем, выхода-то все равно нет.

– Распишись в получении у адъютанта, получи новую метку и приступай!

Выходя от офицера, я думал только об одном: как заполучить эти бумаги? И чтобы мне за это ничего не было. Письмо вскрыть нельзя, однозначно, но блин, как же хочется-то!

Адъютант, он же секретарь, ждал меня за своим столом. Быстро закончив с формальностями, хотел было выходить, как вдруг наткнулся на пишущую машинку. А что, а вдруг? Мысль пролетела как молния, потому как я увидел надежду. Рядом лежал лист бумаги, даже стоя по другую сторону стола, я видел его края, лист явно ранее заряжали в машинку, но он был чист.

– Извините, господин фельдфебель, – именно в таком звании находился адъютант, – не могли вы дать мне листок бумаги? – я указал на лежавший отдельно от пачки лист, именно тот, что рядом с машинкой.

– Ее не покуришь, толстая! – усмехнулся адъютант.