— А что тебе интересно? Твой папа говорил, что ты собираешься стать юристом?

— Это папа собирается, чтобы я стал юристом. А меня лично это совершенно не интересует. Меня интересует программирование.

— То есть — компьютер? Но, если не ошибаюсь, чтобы работать с компьютером, надо знать английский язык?

— Ну, все, что относится к компьютеру, я знаю, — уверенно ответил Саша, и тогда Нина еще не догадывалась, что когда-нибудь ей представится случай в этом убедиться.

Нина была добросовестным преподавателем: она решила, что перестроит занятия с Сашей таким образом, чтобы мальчику было интересно, и стала искать статьи и другие материалы, в которых бы речь шла об интересующем его предмете. Метода скоро дала себя знать, и Саша быстрыми темпами пошел вперед. Нина, которая была неравнодушна к способным детям, с удовольствием занималась с ним, просиживая почти всегда на час, а то и на полтора больше положенного.

* * *

В субботу все семейство Лопуховых было дома, и все трое — Илья Александрович, его жена и Саша — вышли в прихожую, чтобы приветствовать ее. Когда Нина самым решительным образом отказалась от чая, адвокат пригласил ее в гостиную, большую, элегантно обставленную комнату, отделенную от коридора широкой аркой.

— К сожалению, не могу принять вас в кабинете: там заканчивается ремонт. Но здесь нам никто не помешает, — сказал Лопухов и предложил Нине сесть.

Закончив рассказ, Нина спросила:

— Илья Александрович, я понимаю, что эта история с билетами не кажется вам убедительной, и вполне разделяю вашу точку зрения, но меня гораздо больше волнует алиби Салтыкова: я бы хотела знать, можно ли такое алиби считать полноценным? То есть означает ли это, что наши догадки действительно ни на чем не основаны, потому что Салтыков не мог иметь отношения к убийству?

Не успел Лопухов открыть рот для ответа, как из соседней комнаты раздался звонкий голос Саши:

— Разве это алиби?

— Александр, не вмешивайся в разговор, который тебя не касается, — резко перебил Лопухов.

— Да я вмешался, потому что все слышал, вы уж извините! И говорю вам: его алиби — полное фуфло!

— Александр! — рявкнул адвокат. — Что за выражения!

— Ничего, Илья Александрович, — примирительно сказала Нина, которая не могла не оценить значения Сашиного восклицания, — может быть, мы дадим ему высказаться?

Лопухов недовольно поерзал в кресле.

— Александр, иди сюда, — сказал он, — и объясни, что значит твое беспардонное заявление.

— Вы правильно поняли, о чем речь? — спросила Нина, когда Саша, в джинсах и просторной рубашке навыпуск, вошел в комнату, — этот человек утверждает…

— Да все я понял! — перебил Саша. — Он говорит, что был дома и подтверждает это тем, что его звонки именно из дома остались на чьем-то там АОНе и автоответчике. Так?

— Совершенно верно. Почему вы считаете, что этого не может быть?

— Я не сказал, что этого не может быть. Я сказал, что это не алиби.

— Почему?

— Потому что эти номера ничего не доказывают.

— Вы хотите сказать, что это можно как-то… подделать?

— Да запросто, Нина Григорьевна.

— То есть как? Вы шутите?

— И не думаю! Для этого надо иметь хороший ноутбук и соответствующую программу: все это легко делается через удаленный доступ.

Нина вопросительно посмотрела на Лопухова, но у адвоката у самого был довольно растерянный вид.

— Да что вы все, елы-палы, — сказал Саша, насмешливо взглянув на нее и на отца. — Это же проще простого!

— Александр, объясни толком: что ты хочешь сказать? — недовольно проговорил адвокат, которого раздражало вмешательство сына, тем более что сам он довольно мало смыслил в компьютерных делах.

— У этого вашего поца… — начал молодой человек.

— Александр!

— У этого дядьки… Салтыкова, кажется?.. есть компьютер?

— Не знаю, — сказала Нина, — а что?

— Дело в том, что если он не просто чайник…

— Александр! — снова прикрикнул адвокат.

— То есть, если он не просто тупой пользователь, а что-нибудь понимает в компьютерах, то есть рубит хотя бы немного в программировании, ему ничего не стоило сделать так, чтобы его домашний номер зафиксировался на чьем-то АОНе, тогда как он сам в это время мог преспокойно находиться на другом конце света.

— Саша, пожалуйста, объясните, как это может быть? — Нина почувствовала, что у нее сильнее забилось сердце.

— Да проще простого! Ему для этого надо иметь ноутбук, микрофон и соответствующую программу, которая позволяет записать и передать голосовое сообщение. Он записывает, ставит в реестр задач выполнение дозвона по нужному номеру, и звонок — якобы из дома — фиксируется на чьем-то АОНе.

Нина, ничего не понимавшая в технике вообще и в компьютерах в частности, совершенно растерялась, и отец заставил его повторить.

— Ну хорошо, я более или менее поняла, — сказала она, наконец. — А что будет, если тот, кому он звонит, снимет трубку? Что он услышит?

— Это самое сообщение и услышит.

— Но при этом он поймет, что звонок ненастоящий?

— Может, и не поймет. Я ж не знаю, что он там наговорил. Если он просто записал одну фразу: «Привет, ребята, я уже дома, но позвоню вам позже», то они не догадаются, а только удивятся. А может, даже и не удивятся. Может, он всегда так делает.

— А если?..

— А вот если им придет в голову о чем-то его спросить, то ответить он им, конечно, не сможет.

— То есть надо говорить с людьми, которым он якобы сам звонил со своего домашнего номера, и спрашивать у них, что был за разговор?..

— Ну да. Если, конечно, они вам это скажут. И если они при этом были дома и слышали сообщение.

— То есть? Что вы хотите сказать? Если не слышали, зачем же было его оставлять? Значит, он должен был знать, что они именно дома в это время?

— Вовсе не обязательно.

— То есть как?

— Я хочу сказать, что если бы я был на месте этого дядьки, замочил кого-то и…

— Александр!

— Замочил кого-то и делал бы себе алиби, — продолжал Александр, на сей раз, не обратив ни малейшего внимания на окрик отца, — я бы выбрал себе для этого таких людей с АОНом, которых бы в тот вечер как раз дома-то и не было бы.

— Почему?

— Дело в том, что в аппаратах с АОНом звонки фиксируются, и указывается время, когда эти звонки были сделаны, независимо от того, взял ли кто-то трубку или нет. То есть я бы рассуждал так: мой звонок зафиксирован, а больше мне ничего и не нужно. Я же звоню им на самом деле не для того, чтобы разговаривать с ними: «Мол, что же это, братцы, вы гуляете так поздно, а я вот сижу дома, не могу вам дозвониться», а для того, чтобы зафиксировать свой звонок. Что и происходит с помощью АОНа, не придерешься.