— Привет Клэр. Меня зовут Джой.

Девчушка вытащила палец изо рта, сильнее сжала руку Люка и выпятила нижнюю губу с неуверенной воинственностью. Выдержав длительную паузу она посмотрела вверх на Люка, громко и требовательно задав ему вопрос.

Джой не нужно было знать каждое слово, чтобы понять смысл. Она удержала на губах улыбку, ожидая, пока Люк снимет рюкзак и взъерошит локоны девочки свободной рукой. Впервые он посмотрел на Джой, на его губах все еще была улыбка, но теперь она предназначалась только ей — утешающая и по—прежнему полная тепла.

Он отвечал медленно. Больше догадываясь и полагаясь на тон его голоса, она переводила про себя: «Joey est mon amie. Джой — мой друг». Это то, что она хорошо поняла. Мгновенье она грелась в тепле взгляда Люка, затем повернулась к девочке.

Ребенок с сомнением переводил взгляд с Люка на Джой.

— Est—ce qu'elle est gentile?[3]

Люк ответил решительно, но одновременно успокаивающе, объясняя Клэр, что Джой, действительно, «gentile» — милая и что Клэр, в свою очередь, следует быть вежливой. «D'accort[4]?» — спросил он мягко.

Девочка тяжело вздохнула.

— Хорошо.

Акцент придавал ее словам напевность, Клэр приподняла уголки губ в нерешительной улыбке. Джой улыбнулась в ответ и протянула ей руку. Поколебавшись мгновенье, девочка с неожиданной серьезностью вложила свои грязные пальцы в пальцы Джой.

— Vous ne pouvez pas parler français, mademoiselle[5]?

Джой беспомощно поглядела на Люка, который, казалось, готов был открыто расхохотаться. Он поговорил с Клэр на французском, а затем снова внезапно переключился на английский, почти не обратив внимание на Джой.

— Она всего лишь хотела знать, говоришь ли ты на французском.

Блеск его золотисто—зеленых глаз был почти насмешливым.

Осторожно пожав Клэр руку, Джой опустила ее.

— Немного, но теперь я жалею, что не уделяла в школе этому достаточного внимания, — уклончиво пробормотала она. — Спорю, ты собираешься мне сказать, что все твои друзья, что владеют этой землей, не говорят по—английски, верно?

Она медленно поднялась, разглаживая складки на брюках, в то время как девочка прислонилась к сильным ногам Люка, ее голова едва доходила до его талии. Его рука упала на худенькое плечико Клэр.

— Некоторые из них говорят по—английски, немножко, только здесь в нем нет большой необходимости.

В ответ на огорченное выражение лица Джой он покачал головой.

— Не беспокойся. Мы проведем здесь только одну ночь. И, пока ты проявляешь дружелюбие, будешь желанной гостьей.

На мгновенье голос Люка приобрел странный тон, но у Джой не было времени подумать над этим. Внезапно он посмотрел вниз поверх головки Клэр, мягко потянув за один из черных спутанных локонов.

— Maintenant, va dire aux autres que nous arrivons[6]. Скажи другим, что мы пришли.

Услышав его слова, Клэр широко улыбнулась, порывисто крутанулась, бросив последний неуверенный взгляд на Джой, и стремглав ринулась прочь, прежде чем та успела моргнуть.

Несмотря на чувство, что она находится на краю чего—то неожиданного, Джой не могла не улыбнуться вслед девочке, которая также быстро исчезла, как и появилась. Она повернулась к Люку, наблюдая за тем, как на его лицо постепенно возвращается знакомое холодное, непроницаемое выражение, к которому она уже начала привыкать. Ее собственная улыбка тихо таяла, в тот момент она многое бы отдала за то, чтобы он снова посмотрел на нее так, как смотрел на малышку и на нее в ее присутствии. Сейчас маска вернулась на место, и это отозвалось неожиданной болью в сердце Джой.

Будто догадавшись о ее подавленности, Люк посмотрел на нее и быстро отвел взгляд. В образовавшемся затишье он поднял рюкзак и устроил его поудобней, не глядя ей в глаза.

— Они будут ожидать, что в течение часа, не больше, мы подойдем.

Он подождал, пока Джой наденет рюкзак, и двинулся вперед без дальнейших объяснений.

— Поскольку я все равно узнаю, что происходит, не будешь ли ты так любезен сказать мне, кто такие «они»? — выдохнула Джой, догоняя его. — И кто эта маленькая девочка Клэр? Ты, кажется, знаешь их всех!

Продолжая смотреть на тропинку, Люк ответил ей.

— Мы переночуем в Валь—Каше — деревеньке, где живет Клэр. Ты для разнообразия сможешь поспать в настоящей кровати, — кажется, он даже слегка шутил. — Клэр — моя… наши родственные связи довольно запутаны. Мы все предпочитаем обращаться друг к другу, как «кузены», даже при разнице в поколениях.

Джой мысленно пробежалась по его объяснениям и сложила одно с другим.

— Кузены из Валь—Каше. Это — деревня, о которой ты рассказывал мне прошлой ночью — место, где выросла твоя мать!

— Да.

В течение длительного времени, пока он молчал, она вспоминала о том, что он рассказывал ей о своем происхождении, о скрытой от чужих глаз деревеньке, где была рождена дикая молодая женщина и куда она вернулась, в конце концов, чтобы умереть.

— Как я и говорил, — добавил он, наконец, прерывая ход ее мыслей, — мало, кто в деревне хорошо говорит по—английски, но это не проблема, я переведу все, что ты захочешь узнать.

Одарив его скептическим взглядом, Джой подумала, что незнание того, что говорят вокруг тебя, вряд ли можно назвать идеальной ситуацией. Но перспектива кровати и желание воочию увидеть то место, где вырос Люк, перевесили ее сомнения. Она снова почувствовала предвкушение, и свежий приток энергии буквально перенес ее через лес, сквозь который вел оставшийся путь до деревни.

Когда они, наконец, пришли, Джой остановилась на тропинке и принялась изумленно оглядываться. Более живописного места она не могла себе представить, даже если бы захотела. От края пролеска, где они стояли, по обеим сторонам немощенного участка, который можно было интерпретировать главной дорогой, теснились одно—и двухэтажные бревенчатые и дощатые дома. За пределами деревни было открытое поле, на котором вдалеке двигались силуэты то ли коней, то ли рогатого скота. Казалось, все это было перенесено в целости и неприкосновенности из прошлых веков. Здесь не было ни электрических кабелей, ни машин, ни спутниковых тарелок, даже Лоувелл выглядел центром цивилизации по сравнению с Валь—Каше.

Она продолжала все впитывать, а Люк уже вел ее в деревню по маленькому мостику через быстрый ручей. Только тогда Джой осознала, что там были люди, ожидавшие их, люди, материализовавшиеся на их пути, словно из ниоткуда, молчаливые и неподвижные. Подобно самой деревне, люди были одеты так, будто пришли из другого, более незамысловатого времени — тем не менее, лица, обращенные к Люку и Джой, были какими угодно, но только не простодушными.