– А чеченцы и прочие? – не унимался Славка.

– Ну, я же сказал. Сейчас они представляют собой исключительно племена дикарей. Никакой опасности для нас. Ты сам подумай. Если уж этих папуасов аланы вовсю гоняют, то нам-то какая от них угроза может быть? Из крупных городов в тех краях только Дербент расположен.

– Знаю я его, – не преминул похвалиться своей осведомленностью Славка. – Райцентр в Дагестане.

– Это он в той нашей истории не больше чем райцентр. А сейчас это пока что самый могучий город-крепость, потому что стоит на пути единственного удобного прохода из Закавказья на Северный Кавказ. Его еще Сасаниды основали.

– Сосу… кто? – встрепенулся воевода.

– Проще говоря – персы, – пояснил спокойно Константин. – Лет за четыреста до нашей эры он был северной границей их владений. Между прочим, у него даже первоначальное название персидское: Дарбанд.

– Ну, это даже я переведу, – заулыбался Славка. – Подарок бандитам. Вот только какой именно – непонятно.

– Почти угадал, – улыбнулся князь. – Узел дорог.

– Да, это я ошибся, – самокритично сознался воевода. – Хотя совсем на чуть-чуть.

– Через тысячу лет персы его здорово отстроили, отгрохав две длиннющие стены – южную и северную, – продолжил Константин. – Они берут свое начало от цитадели и тянутся параллельно друг другу на восток до самого Каспийского моря и даже углубляются в него, образуя очень удобную гавань. Чуть позже персы соорудили Дагбары, то есть Горную стену. Она ныне уходит на запад до самых гор, чтобы крепость невозможно было обойти по долинам и перевалам. Вообще-то правильнее было бы назвать ее на вашем военном языке чем-то вроде укрепрайона. Сам посуди – длина сорок километров. К тому же выглядит все это не как единая стена, а скорее как сложная система, то есть целый комплекс оборонительных сооружений. Словом, миновать этот город попросту нельзя. Разве что в одиночку, имея хороший набор юного альпиниста и навыки скалолазания.

– Слушай, Костя, так ведь этот город надо просто немедленно брать, – задумчиво произнес Вячеслав, и хищный огонек загорелся в глазах воеводы. – Это же какой форпост у Руси на юге будет – сказка да и только. Перефразируя занюханных американцев, можно сказать, что он уже давно попал в сферу рязанских интересов. Там сейчас кто сидит?

– Он частенько переходил из рук в руки, так что я даже затрудняюсь ответить точно, – виновато вздохнул князь. – Помню, что от Ирана он перешел к хазарам, но был у них недолго. От хазар перекочевал к арабам.

– Они-то каким боком к нашему российскому Дагестану? – подал возмущенный голос Минька, до этого внимательно слушавший князя.

– Это было в седьмом веке нашей эры, – пояснил Константин. – Арабы как раз начали свое стремительное расширение.

– Надеюсь, что это продолжалось не слишком долго, – проворчал воевода.

– Лет пятьсот. Из них три века, не меньше, Дербент вообще был резиденцией наместника халифа на Кавказе.

– Получается, что они там все мусульмане, – тут же сделал вывод Вячеслав. – Это плохо.

– Они действительно почти все исповедуют ислам, – подтвердил князь, но тут же успокоил своего воинственного друга: – Впрочем, это ерунда. Когда город тесно завязан на купцов – а Дербент все эти годы был не просто центром морской торговли, а и вовсе главным портом на Каспии, – то жители со временем начинают смотреть на веру как на что-то второстепенное. Вырабатывается принцип – верь во что хочешь, только плати налоги, пошлины и вообще дай городу как можно больше заработать на тебе. К тому же Арабский халифат давно развалился. Одно время, где-то в десятом веке, Дербент вообще был самостоятельным и независимым эмиратством, ну, что-то типа той же Волжской Булгарии, но это длилось недолго – лет сто. В одиннадцатом веке город взяли турки-сельджуки. А вот удержались ли они в нем до наших дней – не помню. Да и какая разница.

– То есть как?! – немедленно возмутился Вячеслав. – Как верховный воевода, я считаю, что просто необходимо выяснить все подробности, касающиеся этого чудесного города.

– Боюсь, что мы не успеем, – вздохнул Константин. – Тумены Чингисхана придут туда намного раньше.

– И что, мы никак не сможем помочь отбиться?

– А мы поступим хитрее, – прищурился князь. – Монголы же только пройдут через него, не захватывая.

– То есть как? – возмутился Славка. – Сам сказал, что Дербент неприступен, а теперь говоришь, что они вот так запросто через него протопают. Накладка получается.

– Никакой накладки. Они пройдут только потому, что сумеют захватить заложников. По сути, их сами дербентские старейшины проведут. Так вот, пусть жители сперва воочию на собственной шкуре узнают, что такое монголы, насколько они подлы и коварны, а уж потом придем мы – как заступники, ну и как потенциальные союзники.

– А они знают о том, что мы их назначили своими союзниками? – поинтересовался воевода.

– Даже не догадываются… пока, – улыбнулся Константин. – Равно как и аланы. Но как только к нам придут первые переселенцы из Франции и мы создадим в устье Дона свой город…

– Как символ российско-французской дружбы, – уточнил Вячеслав.

– Скорее как опорную базу на юге. Первую, но далеко не последнюю. Там еще и древняя Тмутаракань имеется, а в Крыму – Корсунь и Сурож или, как его еще называют, Судак…

– Крым в составе Рязанской Руси, – задумчиво произнес Вячеслав и посоветовал: – Ты только на Украине об этом не заикайся, а то Киев очень неадекватно все это воспримет.

– Еще раз тебе напоминаю, Слава, что Киев и есть центр нынешней Руси и будет им оставаться, ну, во всяком случае, до прихода Батыя точно. Украина же – это как раз наши земли, то есть Рязань, Муром и так далее. Название-то происходит от слова «край», то есть Украина и есть то, что лежит у края русских земель. Считай, что мы как раз восстановим историческую справедливость, присоединив Крым к украинской Рязанской Руси.

– Эва, как ты загнул, княже, – восхищенно покрутил головой воевода. – Вот только одно непонятно: мы что же – хохлы с тобой получаемся? А если я русским желаю оставаться, тогда как?

– Ну и оставайся, – усмехнулся Константин добродушно. – Чтоб ты знал – сейчас вообще нет такого различия. Одна у нас народность – славяне. Одной она и останется, пока страна едина.

– А удержим мы это единство?

– Тут тебе, пожалуй, точно никто не ответит, – грустно заметил князь. – Остается только Марка Аврелия процитировать: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет».

Минька внимательно поглядел на обоих, поднял свой кубок с медом и с чувством произнес:

– За это и выпить не грех.

– За что именно? – поинтересовался Славка.

– Да чего тут непонятного. За то, чтоб мы все правильно сделали, – улыбнулся Минька.

– Коротко так, но со вкусом, – одобрил тост Славка, сумев и здесь оставить за собой последнее слово.