Он с трудом подавил гнев. Что ж, с прошлым все ясно – его уже не изменишь. Да и он сам тоже уже не изменится. Увы, он не тот человек, который нужен Клио. И даже если он вернется в общество, скандал всегда будет идти за ним по пятам. Причем дело не только в сплетнях. Слишком уж он, Рейф, беспокойный… Он не приспособлен к праздной жизни джентльмена и не имеет ни малейшего желания к ней приспосабливаться. Никогда ему не стать подобием сэра Тедди Камбурна. Он, Рейф… попросту не умел ничего не делать.

Поэтому, прочитав все письма, он ни минуты не сидел без дела. Тотчас же встал, собрал письма, аккуратно убрал их в конверты и сложил в стопку, получившуюся довольно большой. Годами Клио приглашала его на сотни обедов, вечеринок, балов… А он ни разу не потрудился ответить. И теперь он был обязан, по крайней мере, появиться на этом балу и тем самым хоть немного искупить свою вину.

И действительно, еще не поздно. До конца дня – час или два. А подходящая одежда найдется в сундуках. Но он не мог ехать без денег.

Рейф направился к бару, чтобы забрать свой кошелек.

– Извини, старина, – сказал он О’Мэлли. – Поединок откладывается. – И Рейф потянулся за кошельком.

– Не так быстро. – Финн О’Мэлли придержал его руку. – Если ты хочешь получить это обратно, тебе придется сразиться со мной.

– Не думаю, что лорд Рейф приедет. – Клио весь вечер сдерживала эти слова, но теперь они все-таки сорвались с ее губ.

Они с Фебой уже два часа сидели в самом тихом уголке бального зала Пеннингтонов и ждали Рейфа. Ждали – и отчаянно скучали.

Иногда в облюбованный ими угол заходил кто-то из знакомых, чтобы обменяться приветствиями, а также узнать новости о Пирсе и о предстоящей свадьбе (при этом почти все насмешливо ухмылялись). И Клио отлично понимала: люди очень сомневались в том, что эта свадьба когда-либо состоится. Но сейчас Клио думала вовсе не о Пирсе и его хроническом отсутствии – к этому-то она за восемь лет привыкла. Нет, она ждала Рейфа Брандона, ждала того момента, когда он пригласит ее на танец.

Наблюдая за кружившимися в танце парами, Феба украдкой достала из кармана обрывок веревки, потом вдруг сказала:

– Он приедет.

– Но уже половина одиннадцатого. Вероятно, что-то изменило его планы.

Клио собиралась отыскать его еще днем и удостовериться, что он поедет на бал. Но Рейф не спустился к завтраку, а потом она была слишком занята сборами сестер на бал. Когда же Клио отправилась его искать, непоседливого Брандона уже не было в замке. Бруизер сказал, что он, вероятно, явится прямо к Пеннингтонам, – но, кто его знает?..

В этот момент он мог уже находиться у себя в Саутуарке. Или, может быть, его сбросила лошадь, и он сейчас лежал где-то в придорожной канаве и из последних сил писал на земле ее имя кровью. Нет-нет, Клио, разумеется, не желала претворения в жизнь второго варианта, но… имя, написанное кровью, – это впечатляет, не правда ли? Рейфа не было на балу, и она не могла не чувствовать себя обиженной. И как-то сами собой всплыли все прошлые обиды. И вспомнились его слова: «Ты хорошая девочка, Клио, но этого не достаточно».

К ним подошел сэр Тедди, который принес им две чашки пунша. А затем появилась и Дафна.

– Феба, не могу поверить, что ты принесла сюда веревку, – проворчала она.

– Я никуда не хожу без веревки, – заявила девушка.

– Но ты же не можешь крутить эту дрянь в бальном зале. – Дафна вырвала веревочку из рук сестры и бросила на пол, где ее немедленно затоптали. – Мы хотим, чтобы сегодня люди говорили о свадьбе Клио, а не о твоих странностях.

– У меня есть еще, – буркнула Феба. С этими словами она открыла свою сумочку и достала очередной шнурок.

– Дай сюда! – Дафна потянулась к нему, но сестра убрала свое сокровище за спину.

– Нет, не отдам!

– Оставь ее в покое, – вмешалась Клио, строго взглянув на Дафну.

Тедди щелкнул языком и тихо проговорил:

– Ты привлекаешь к себе ненужное внимание, Котенок.

– А мне плевать! – громко заявила Феба. – Это мое! Она ничего не получит!

Люди стали поглядывать на них, прислушиваться и вполголоса переговариваться.

«Весь этот вечер – ошибка, и это – моя вина», – решила Клио. Теперь стало ясно, что Феба еще не готова для высшего света. Возможно, никогда не будет готова.

– Дафна, я сказала, оставь ее, – повторила она.

– Но это же для ее блага, Клио. Она должна расстаться с этой ужасной привычкой.

– Ради бога, почему?! Пусть и ее веревки, и ее странности останутся при ней. Позволь ей быть самой собой. И знаешь… Нас учили слишком много думать о том, что о нас думают другие. Это изменило меня. И изменило тебя, Дафна. Увы, я вынуждена признать, что мы обе изменились не к лучшему. Но я не хочу, чтобы Феба стала такой же. Потому что эта девочка… удивительная.

– Вот именно – удивительная. И все вокруг будут удивляться, – проворчала Дафна.

Даже не взглянув на нее, Клио повернулась к Фебе и тихо проговорила:

– Хочу дать тебе обещание, дорогая. Тебе – и самой себе. Как самая старшая из нас, я теперь твой опекун. И поверь, я никогда не стану заставлять тебя стать другой только для того, чтобы это одобрило общество.

– Не будь такой наивной, Клио. – Дафна поморщилась. – Ты не можешь отказаться от общества. Ты же станешь супругой дипломата и маркизой.

– Нет, не стану. Я не выйду за Пирса.

– Что ты, Пышка?! – Тедди ткнул ее пальцем в бок. – Надеюсь, ты не очень расстроилась из-за того, что говорят за карточным столом?

– А что там говорят?

Тедди немного смутился.

– Заключают пари, разумеется. Мол, состоится, наконец, свадьба или нет. Ставят четыре к одному на то, что не состоится.

Ах так, вот почему их сегодня пригласили… Чтобы можно было вдоволь посплетничать и развлечься. Высшее общество так шутит.

И в этот момент Клио поняла нечто очень важное. Поняла, что ей все равно.

Вероятно, ей просто надоело все это. Или, возможно, двадцать пять лет – возраст, когда женщина становится личностью. Как бы то ни было, но ей действительно абсолютно все равно, что о ней думали. Да-да, наплевать!

А минуту спустя, словно объявляя о присужденном ей призе, мажордом, откашлявшись, провозгласил:

– Лорд Рейф Брандон!

Все тут же забыли о веревке. Даже Феба. Клио могла представить этого человека явившимся на бал верхом на взмыленном скакуне, но увидеть его в идеально сидящем смокинге, белоснежном галстуке и отполированных до зеркального блеска сапогах… Господи, помоги ей!

Это был истинный Брандон во всей красе – уверенный взгляд, высокомерный вид, – но в то же время это был все тот же Рейф, окруженный аурой бунтарства и опасности. Абсолютно все во внешности Брандона свидетельствовало о том, что он создан для этого окружения. Но выражение его лица не оставляло сомнений: Рейф ненавидел все то, что окружало его в данный момент. Тем не менее он явился сюда. Потому что она его об этом просила.