— Что еще? — спросил мистер Питерс.

— Я хочу задать месье Смиту пару вопросов.

— Ну?

— Как был одет тот человек, которого вы приняли за Виссера?

— В дешевый синий шерстяной костюм. Французское удостоверение личности, выданное в Лионе за год до этого, было вшито в подкладку. Костюм греческого производства, рубашка и нижнее белье — французские.

— И как же его убили?

— Его ударили ножом в бок, а потом сбросили в воду.

Мистер Питерс улыбнулся:

— Ну что, Димитриос, доволен?

Димитриос уставился на него.

— Виссер, — медленно произнес он, — был слишком жаден. Ты ведь не совершишь ту же ошибку, Питерсен?

Мистер Питерс ответил ему таким же взглядом.

— Я буду очень осторожен. Еще вопросы есть? Хорошо. Утром ты получишь инструкции.

Димитриос вышел, не добавив ни слова. Мистер Питерс закрыл дверь, подождал минуту-другую, потом потихоньку открыл ее снова. Знаком велев Латимеру оставаться на месте, он исчез на лестничной клетке. Донесся скрип ступенек. Минуту спустя Питерс вернулся.

— Ушел. Через пару минут мы тоже пойдем.

Он снова сел на кровать, закурил сигару и с таким наслаждением стал пускать кольца дыма, словно его только что освободили из рабства.

Приторная улыбка расцвела, словно роза после грозы.

— Вот, — сказал мистер Питерс, — это и был тот Димитриос, о котором вы наслышаны. И что вы о нем думаете?

— Возможно, если бы я не знал о нем так много, он бы мне понравился больше. Трудно здраво рассуждать о человеке, который только и мечтает тебя убить. — Он запнулся. — Не предполагал, что вы его настолько ненавидите.

Последняя реплика не вызвала у мистера Питерса улыбки.

— Уверяю вас, мистер Латимер, для меня это тоже оказалось сюрпризом. Мне он не нравился. Я ему не доверял. После того как он всех нас предал, это и понятно. И только когда я увидел его здесь, в комнате, я осознал, что ненавижу его так сильно, что готов убить. Если бы я был суеверным, то, наверное, решил бы, что в меня вселился дух бедного Виссера. — Он замолчал, потом, выдохнув, добавил: — Негодяй!

Какое-то время мистер Питерс ничего не говорил. Потом поднял глаза.

— Должен вам признаться, мистер Латимер. Даже если бы вы согласились принять мое предложение, вы не получили бы полмиллиона. Я бы не отдал.

Он плотно сжал губы, как будто готовился к удару.

— Я так и думал, — сухо проговорил Латимер. — И чуть не согласился — хотел посмотреть, как вы попытаетесь обвести меня вокруг пальца. Насколько я понимаю, вы назначили бы время передачи денег примерно на час раньше, и к тому моменту как я появился на сцене, уже исчезли бы вместе с деньгами. Верно?

Мистер Питерс поморщился.

— Какой вы мудрый. И хотя неприятно, что вы мне не доверяете, винить вас не могу. Всевышний посчитал нужным сделать из меня преступника, и мне следует с терпеливым смирением идти по этой дороге навстречу судьбе. Признаю, но не в качестве самоуничижения, что пытался вас обмануть. Позвольте задать один вопрос?

— Ну?

— Вы отказались от своей доли, потому что я мог вас выдать Димитриосу?

— Мне это и в голову не пришло.

— Рад слышать, — торжественно заявил мистер Питерс. — Не хотелось бы, чтобы у вас сложилось обо мне такое представление. Я вам не нравлюсь? Пусть. Но я не желаю, чтобы меня считали бесчувственным. Позвольте заверить, мне это тоже в голову не приходило. Вот вам Димитриос! Мы с вами уже обсуждаем эту возможность, уже не доверяем друг другу и ищем признаки предательства. А кто посеял эту мысль в наши головы? Димитриос! Мистер Латимер, я встречал много безнравственных и жестоких людей, но Димитриос — редкий экземпляр. Почему, как вы думаете, он предположил, что я вас могу выдать?

— Очевидно, согласно принципу: лучший способ победить союзников — заставить их сражаться друг против друга.

Мистер Питерс улыбнулся:

— Нет, мистер Латимер. Слишком банальный трюк для Димитриоса. Он очень тонко намекнул вам, что я лишний партнер и что вы можете легко убрать меня с дороги, сообщив, где меня можно найти.

— Так он предложил вас убить?

— Именно. Тогда ему пришлось бы разбираться только с вами. Конечно, Димитриос не знает, — задумчиво добавил мистер Питерс, — что вам неизвестно его настоящее имя.

Он поднялся на ноги и надел шляпу.

— Да, мистер Латимер, мне не нравится Димитриос. Поймите меня правильно. Дело не в незыблемых моральных устоях. Не мой вариант. Просто Димитриос — дикий зверь. Даже сейчас, хотя я знаю, что предпринял всевозможные меры предосторожности, я боюсь. Я возьму миллион и уйду. Если бы я мог вам помочь передать его в руки полиции, когда я с ним покончу, я бы так и поступил. В подобной ситуации он не колебался бы. Но это невозможно.

— Почему?

Мистер Питерс посмотрел на него с любопытством:

— Кажется, Димитриос оказал на вас странное воздействие. Нет, рассказать все полиции было бы слишком опасно. Если нас попросят дать объяснения по поводу этого миллиона франков — а вряд ли Димитриос о нем умолчит, — мы попадем в затруднительное положение. Жаль… Ну что, пойдем? Деньги за номер я оставлю на столе. В качестве чаевых заберут чемодан.

Вниз по ступенькам спускались в молчании.

Когда они отдавали ключи, появился мужчина и протянул мистеру Питерсу анкету для заполнения. Мистер Питерс лишь отмахнулся — позже. На улице он приостановился и повернулся лицом к Латимеру:

— За вами когда-нибудь следили?

— Насколько мне известно, нет.

— Тогда сейчас вам предстоит первый опыт. Димитриос вряд ли надеется, что мы проведем его до своих домов, но он всегда отличался дотошностью.

Мистер Питерс бросил взгляд через плечо.

— О да. Когда мы приехали, он уже стоял там. Не оборачивайтесь, мистер Латимер. Мужчина в сером непромокаемом плаще и в темной шляпе. Через минуту вы его увидите.

Чувство пустоты, которое исчезло, когда ушел Димитриос, вновь встряхнуло желудок Латимера.

— И что нам теперь делать?

— Возвращаемся на метро, как я уже сказал.

— Чем это поможет?

— Увидите через минуту.

Станция метро «Ледрю-Роллен» была в сотне метров. Пока они шли к ней, мышцы на икрах Латимера напряглись, и у него возникло позорное желание бежать.

— Не оборачивайтесь, — снова предупредил мистер Питерс.

Они стали спускаться по ступеням в метро.

— Теперь держитесь рядом, — велел мистер Питерс.

Он купил два билета второго класса, и они вошли в тоннель.