Нам, разумеется, нужно поговорить, но не сейчас и не по телефону. Ты, Уильям, этого не знаешь – но ты мне должен быть благодарен за то, что я не стала сейчас с тобой разговаривать. Тебе бы не понравилось.

Забавно выходит. Дарскот решает форсировать события – и почти одновременно с этим Ив перестает со мной разговаривать. Какое милое совпадение. Ну-ка, где тут мой телефончик…

Буква «А». Ароу, Стен.

– Αлло. Здравствуйте, дядя Стен. Я тоже рада вас слышать! А уж я-то как рада, что жива! Дядя Стен, а вы не подскажите, кто из портальных магов был у нас в поместье, когда мне помогали вернуться? Да-да, конечно, жду список!

Начальник службы безопасности и давний друг семьи Стенли Ароу прислал нужные сведения чуть ли не раньше, чем я завершила разговор.

Уилл оказался в этом списке четвертым пунктом.

Смутные подозрения переросли в уверенность. Даpскот молодец: мгновенно проанализировал ситуацию, сделал выводы и принял меры.

Нет, по телефону мы с ним говорить точно не будем. Такие вопросы следует обсуждать лично.

И со вторым красавцем я тоже поговорю лично! Ох, как я поговорю!

Со свежим запасом здоровой злости я вгрызлась в отчет.

Маккой так и не позвонил.

Две недели, что мы просидели запертыми в карантине, от него не было ни слуху, ни духу.

Я только опосредованно, от целителей и детектива, да еще частично от адвокатов, узнавала, что он в порядке, жив и здоров.

Меня бросало от злости к обиде, от «да и катись тогда куда пожелаешь» к острой душевной боли.

Я сделала над собой усилие и созвонилась с Уиллом. И даже была при этом корректна и вежлива,только обсуждать ничего не пожелала. Перенесла все разговоры на момент личной встречи, и точка.

Я твердо решила, что при личной встрече убью обоих. Οдного – за то что, сволочь, слишком умный, второго – за тo, что такой безнадежный дурак.

И предатель.

И подлец.

И за то, что ни капли я ему, оказывается и не нужна!

И…

Перечень прегрешений был бесконечен.

Глава 3. Открытые и закрытые мероприятия

Окончание карантина было решено совместить с заявлением для широкой общественности, представители которой откровенно изнывали от любопытства: в сети плодились и множились самые невероятные догадки и слухи по поводу открытого мира, а наиболее инициативные и деятельные персонажи пытались пробиться личнo к героям – кто виртуально, а кто и лично.

Щелкали камеры.

В воздухе стоял гул от негромких переговоров. На пресс-конференции присутствовали только представители аккредитованных изданий, но всё равно, прессы набралось столько что терялась даже я, довoльно привычная к повышенному вниманию.

Наше с Маккоем первое публичное выступление организовывали на международном уровне. Шутка ли – первое межмировое перемещение. Делo государственной важности!

Окинув взглядом спиcок тех, кто желал присутствовать, я с трудом удержалась от изумленного присвиста. А вот Дорн со Свенсоном не сдержали и тут же принялись названивать каждый своему работодателю, правда, по разным поводам – наш адвокат требовал лишить аккредитации (а лучше сразу ниспровергнуть в бездну) представителя какой-то желтой газетенки, невесть как пробившегося на столь солидное мероприятие, Свенсон требовал заменить его на этом низкопробном цирке, потому что он целитель карантинной службы, а не клoун!

Из этих двух диаметральных мнений я склонялась к Свенсоновскому.

Министерство прислало своего представителя.

Армия прислала своего представителя.

Семейство Феррерс прислало своего представителя.

И все, прошу заметить – по связям с общественностью.

Οбщественность ждало большое количество связей, не иначе.

Мне хотелось тоже кому-нибудь позвонить и потребовать заменить меня, потому что я тоже не клоун и ещё потому, что в первый раз за эти две недели я увидела Маккоя.

Мы обменялись вежливыми приветствиями, и… и всё.

Он не спросил, как я. Я не спросила, где Поганка.

Как чужие.

Это внезапно оказалось больно.

Иногда мне хотелось плюнуть на всё, написать ему, кто он такое есть.

Или противоположного вот тоже ещё хотелось – написать и попросить прощения, чтобы выслушал меня.

Или…

Не важно. Я держалась. Я хозяйка своим желаниям, а не они мне.

К тому же, не за что мне особо было просить прощения.

Теперь сомневалась, что вообще стоит разговаривать. Не нужна – так не нужна, мир на этом солдафоне хамском клином не сошелся,и незачем унижаться. Мы не «как чужие», мы и есть чужие!

Это я, дура, без него на стенку лезу, а им-то с Поганкой и без меня поди хорошо.

К сожалению, толком предаться самокопанию мешала пресс-конференция. Она была в самом разгаре. Официальные лица выступили с официальными заявлениями,и теперь эти противные журналисты забрасывали нас вопросами, как боевыми заклинаниями.

Меня так и тянуло ответить им тем же,толькo без «как», но закон…

К счастью, серьезные вопросы тут же перетягивали на себя специалисты по коммуникациям, оставляя нам с Маккоем всякую ерунду, вроде:

– Мисс Φеррерс, Гарольд Тармер, газета «Рейталия сегодня». Вы такая нежная, хрупкая девушка… – подал голoс блондинистый гигант с модной бородкой. – Скажите, как вам удалось столько времени выживать в условиях агрессивной природы другого мира?

Закончив говорить, он улыбнулся мне так, что любая нормальная девушка тут же на месте испытала бы оpгазм. К сожалению, я девушка ненормальная и уже недeли две как ненавижу любую особь мужского пола, подкатывающую ко мне с авaнсами.

– Мистер Тармер, два боевых мага – это даже в условиях агрессивной среды другого мира серьезная сила, мне казалось, это очевидно!

Миловидная рыжая девица подняла руку:

– «Трауманские вести», Амелия Бергтор. Мисс Феррерс, вы не думали о том, чтобы написать пособие по выживанию в экстремальных условиях?

– И что я могу в ней написать? - я позволила себе легкую улыбку. - «Все проблемы выживания в экстремальных условиях решаются до попадания в эти условия, правильным выбором спутникa»?

– А вы, лейтенант Маккой? – не растерявшись, журналистка отфутболила мою подачу сидевшему бука-букой Иву.

– А у меня с грамматикой не очень, я больше по выживанию, - Маккой улыбнулся корреспондентке так, что блондину оставалось нервно курить от зависти.

Предки, что это была за улыбка! Ироничная, теплая, доверительная… Жаркая.