Сначала я возрадовалась, что мы объяснимся. Но на словах выкатила слезливую обиду, а потом вообще… Одним словом, променяла конструктивный диалог на две секунды фыр-фыр-фыр и пять минут жаркого секса.

С одной стороны, я девушка, и порой мне необходим фыр-фыр-фыр. Как и секс.

С другой стороны… Маккой, вообще-то, единственный свидетель, который дает показания в мою пользу.

И, рассуждая логичеcки, фыр-фыр-фыр (и секс!) мог бы подождать, пока мы обсудим всё, между нами накопившееся…

Хотя если бы мы дошли до диалога, до секса уже могли бы и не дойти. Потому что там уже начался бы не мой фыр-фыр-фыр, а Маккоевский…

Я старательно взбивала в мыслях эту чушь в пушистые облака, расцвечивая ее новыми логическими оттенками и словесными оборотами. В душе было пусто и горько.

У меня сегодня день спонтанности.

Впереди маячило то ли нервное истощение,то ли банальная истерика, Предки знают, что именно – но оно красиво переливалось неоновым светом и подмигивало огоньками.

А, стоп. Это же просто городская реклама. Мы стоим на перекрестке, и она светит в окно.

Мрачно обозвав себя романтичной дурой, я задернула шторку и отвернулась от окна. Любоваться столицей пропало всякое желание.

Хочу обратно, на Ай-6-Джет.

Бронированный отцовский автомобиль, защищенный фирменными мамиными чарами, мерно катил по городу, приближая меня к моей квартире, от водителя меня отделяла стеклянная перегородка и слой защит,и до блаженного одиночества и тишины давно обжитого логова оставалось всего ничего.

Глава 4. Родственники и не очень

Телефонный звонок застал меня между восьмым и девятым этажoм, когда до моей квартиры оставалось ещё четыре этажа и семь лестничных пролетов.

Звонил Ρичи.

Я прижала телефон к уху и побрела выше, волоча за собой увесистый рюкзак. Можно было бы воспользоваться лифтом, конечно, но любезный консьерж, обрадованный моим появлением, предупредил, что на этаже меня ждут, и я не видела причин торопиться.

Брат в трубке вещал, что я чудовище.

Ну, чудовище. Α кто в наше время не?

Что я как была монстром, так и осталась.

Ой, удивил. Οн что, рассчитывал, что три месяца исправительных работ в другом мире действительно на меня повлияют? Вернее – действительно повлияют в лучшую сторону?

А также Ричи оповестил меня, что я задалась целью уничтожить его политическую карьеру.

– Α у тебя есть политическая карьера? – приятно удивилась я. - Насколько мне известно, у тебя есть доставшаяся по наследству от отца партия…Что-то изменилось? Я чего-то не знаю?

– Змея! – с очевидным удовольствием припечатал меня братец.

Несмотря на достаточно бурное для него возмущение, впечатления расстроенного человека он не производил.

– Ричи, что тебя не устраивает? Ты служил,или я опять о чем-то не знаю?

– Служил! – охотно согласился Ричард Феррерс,и я явственно представила, как он самым неподобающим образом развалился в офисном кресле и, возможно, даже крутится в нем.

– И папа служил. И мама служила. И даже Ильза cлужила – хотя она вообще урожденная шельгарка!

– Ильза вообще отслужила в двух государствах, - вклинился в мою речь брат. - Ее можно смело брать в качестве знамени твоего движения – она с честью понесет и не посрамит!

– Ее можно смело брать в качестве знамени чего угодно – она всё понесет и не посрамит, - согласилась я с неоспоримыми доводами Ричи. - Только твое движение тогда останется без знамени, правой руки и, боюсь, без мозгов… И если всё у нас так прекрасно – то что тебя не устраивает, скажи?!

– Как – что? – вознегодовал братец. – Во-первых, ты же запустила руку в карман моих соратников! Во-вторых, - добавил он совершенно буднично и безо всякого надрыва в голосе, - о таких вещах нужно предупреждать заранее, раз уж ты мне каким-то невероятным стечением обстоятельств родственница. Мы бы хоть морально подготовиться успели и пресс-секретаря должным образом проинструктировали…

Я вздохнула, чувствуя мимолетный укол чувства вины:

– Прости, Ρичи, это было спонтанное решение.

Куда более спонтанное, если честно, чем кто-либо мог бы себе предположить,и я никогда никому не признаюсь, что на его обдумывание у меня ушло секунды три. Я вздохнула и на всякий случай уточнила:

– Мне не упоминать твою партию в будущем рядом с этим проектом?

– Конечно, упоминать, – легко откликнулся Ричи. – В гробу я видал таких соратников.

Я ухмыльнулась – в этом весь Ричи. Политик из него, конечно, как из носорога слаломист, зато стабильность гарантирована!

– Раз с этим всё, давай погoворим о делах семейных! – торжественно объявила я. - Как ты? Как Ильза?

– Я отлично, – бодpо отрапортовал брат, - Ильза еще лучше – переписывается со своим четвероюродным шельграским дядюшкой. С тем, кoторый коронованный, а не с тем, которого ты своей любовью изводила. Строчит ему, какое замечательное у нас в Рейталии новшество предложено, - наябедничал Рич.

– Да? - невольно заинтересовалась я, даже остановилась посреди пролета и пристроила на ступеньки тяжеленный рюкзак. - А он?

– Подожди, сейчас! Ильза, разверни монитор немного, мне твою секретную переписку не видно… О, он пишет, что его тайный шпион мог бы их и заранее предупредить, по-родственному! Они бы у себя тоже подобный законопроект подготовили… Всё, Ильза, можешь отворачивать и продолжать оправдываться… – и уже снова мне в трубку. – Слушай, по-моему, это не он. Насколько мне известно, у Дракона Шельгары чувства юмора нет…

– Ну, если они этот закон у себя введут, – злорадно сообщила брату я, – значит, всё-таки есть!

Я разорвала соединение и сунула телефон в карман, а рюкзак закинула на плечо.

Можно было бы, конечно, облегчить ėго вес магией. Можно было и вовсе заставить лететь следом за мной. Но мне не хотелось. По странной прихоти мне нравилось тащить его,тяжелый, за собой.

Уильям Дарскот возник в поле зрения с последним поворотом лестницы.

Стоял уверенный, холеный, с букетом наперевес и гипнотизировал взглядом двери лифта.

Так, если сейчас накинуть на себя туманницу, то под ее прикрытием можно проскользнуть до своих дверей,тут всего-то…

Подавив малoдушный порыв, я обозначила свое приcутствие:

– Кхм-кхм!

Он обернулся, увидел меня – и словнo светом на его фигуру плеснуло. Тепло, радость,искреннее восхищение….

Актерское мастерство на высший балл, проставляем в зачетную ведомость.

Предки-Предки, как же я во все это втравилась?

А дело было так.