Тьма прошла через меня. В меня! Теперь меня окружало не только свечение, но и Тьма парила с ней заодно. Мне было хорошо, спокойно и как-то безопасно. И эта безопасность, спокойствие шло изнутри меня. Безмолвно подбадривала, твердя, что все будет хорошо. Все закончится именно так, как и должно. Но как? К загадкам я была не готова, поэтому все мысли улетучились, не задерживаясь в моем разуме.

Слух вернулся так же внезапно, как и пропал. А, может, он не пропадал, а лишь притупился, потому что я была так сосредоточена, что все остальное казалось незначительным.

— Что ты чувствовала? — знакомый голос раздался совсем близко.

— Не знаю, — пожала плечами. — Я чувствовала себя сильнее. Хорошо. Будто под защитой, и внутренний голос мне твердил, что все будет хорошо. Не могу объяснить это чувство, но оно мне незнакомо.

Преодолев небольшое расстояние, широкими мощными шагами, он притянул меня к себе так сильно, что я не могла даже пискнуть. Не знаю, хорошо ли это, но в его объятиях я тоже чувствую себя в безопасности, и от этого еще больнее осознавать, что я предатель. Он точно не из тех, кто прощает. Он не забудет моей ошибки никогда. Я бы не простила.

— Я научу тебя магии, но мне хотелось бы, чтобы моя Тьма перешла обратно ко мне, янтарная моя, — он произнес это с улыбкой, слышимой в каждом слове. Голос его переливался словно радуга после теплого дождя в летний день, и мне не оставалось ничего, кроме как тоже улыбнуться, сквозь слёзы.

Его поцелуи были напористы, не как обычно. Это была смесь дикой жажды и невероятной нежности. Горячими губами он осушил мои слезы. А потом все мысли испарились, окончательно исчезли из головы, оставив только ощущения и желания.

В какой-то момент я поняла, что он превратился в себя прежнего.

Эйтон был красив, по-мужски прекрасен. Сегодня я разрешила себе признать это. Красивый, сильный, жесткий, ничего лишнего, ни одной детали, которая могла испортить его. Да, он идеальный, но создан точно не для меня.

Не выдержав ту волну эмоций, которая бурлила во мне лавой, приподняла ногу и бессознательно потерлась ею о бедро Эйтона. Он отреагировал, тут же приподняв меня за попу и прижимая к себе так близко, что я чувствовала твердость его тела, его желание и необузданную страсть, которая поглотила нас обоих. Тут же обвила ногами его торс, не забывая тереться о него, как кошка, мурлыча от удовольствия.

От желания прикоснуться к сильному голому телу закололи кончики пальцев. Что же со мной такое?

Не знаю, как мы раздевались, но я клянусь, что пыталась разорвать его рубашку. Услышав смешок, хотела было остановиться, но потом плюнула и продолжила начатое. Пуговицы со звоном отлетали и катились по комнате в разные стороны, причем пуговицы не только от его камзола, но и от моего платья.

Оказавшись без одежды, и, сделав шаг назад, пьяными глазами я позволила себе без утайки любоваться его красотой. Серьезное напряженное лицо, чуть пухловатые губы, которых я раньше не замечала. Вздымающаяся грудь, будто он только что пробежал не один километр, сильные бедра, длинные жилистые ноги. Мой взгляд сам поднялся чуть выше бедер, чтобы получше в свете дня рассмотреть его восставшую плоть. Непроизвольно во рту образовалась слюна, которую как-то очень громко сглотнула. Он был идеален, твердый, я, кажется, отсюда увидела его подрагивание.

Видимо, я залюбовалась, потому что сильное, голое и горячее тело накрыло меня, повалив на кровать.

Эйтон знал, что мне нужно. Целовал мою грудь, играл с сосками, выбивая стон за стоном. Пальцы его добрались до лона, замерли.

Было стыдно за то, какая я была влажная и горячая там. Если это чувствовала я, то он и подавно. Скрыть мое влечение было невозможно, я лишь подалась вперед, давая ему понять, что именно мне нужно.

Прижималась к нему, целуя колючую щеку. Раскрыв бедра, дала возможность моему демону расположиться удобнее. Не медля, он очень осторожно начал входить. Я не могла дышать от ощущения заполненности и дикого необузданного наслаждения. Все во мне ликовало и тянулось к нему. Так точно не было, и не уверена, что мы сможем повторить.

Не сразу, но я поняла, что горело не только мое тело. Горела моя душа, превращаясь в тлеющие угли. От отчаяния, боли и… невыносимого желания, которому не было сил сопротивляться.

Эйтон будто открывал новую меня, страстную, желанную, и просто любимую. Растягивает под себя, не дышу. Наслаждаюсь от остроты ощущений.

Каждый его толчок отдавал сладкой болью, тугой узел будто раскручивался внутри меня. Я приближалась к чему-то. Не сдерживая себя, тянулась к желанным губам, будто нет ничего на свете вкуснее их. Не держала в себе и в голос стонала от переизбытка эмоций.

Не закрывала глаза, любуясь всеми оттенками страсти этого мужчины. Обжигающее удовольствие накрыло меня с головой, неожиданно весь мир потух, чтобы потом закрутится водоворотом блаженства. Я плыла на волнах неги, даже не пытаясь вернуться на землю.

Через несколько толчков к пику наслаждения пришел и демон. Все еще двигаясь во мне, качал меня на волнах эйфории. Дыхание одно на двоих, я слышала, как наши сердца бьются в унисон. Хотя совсем недавно я думала, что у него нет сердца.

Я лежала на его груди, переводя дыхание. Странное наваждение отпускало, сознание постепенно прояснялось.

— Ты околдовал меня? Насильно вызвал желание? — внезапная догадка обрушилась на меня, и я приподняла голову, вглядываясь в глубину его глаз. От мысли, что он мог так поступить, чтобы отвлечь меня и переключить мое внимание, стало больно.

Брови демона удивленно приподнялись.

— Я бы никогда не поступил так, — прошептал он, крепче прижимая меня к своему телу. И мне хотелось верить ему.

— Тогда что это было? — спросила, нахмурившись.

— Любовь? — ласково улыбнувшись и притягивая к себе еще ближе, обескуражил меня.

Он ведь шутит? Но почему тогда сердце болезненно сжалось? Почему мне не хочется, чтобы это было шуткой? Глупая, глупая Лилия!

Как странно получается. Еще недавно я думала, что соблазнение демона — это ужасная идея, и я не смогу с ней справиться. И вот сейчас я понимаю, что предать его, узнать тайны и рассказать его врагам — это невероятная ошибка.

И ведь я не знаю выхода из этой ситуации. Его просто нет. Или попрощаться с бабулей, которая за столько лет стала для меня родной, да она и есть моя родня, единственная. Или забыть