Силовую машину? Вряд ли: она вполне показала себя в августе. Единое финансовое и хозяйственное пространство, единую экономическую систему? Центральные органы Союзной власти практически ничего не контролировали: ни Госбанк, ни Госплан, ни Совет министров. Колоссальный при всем при этом денежный навес над товарными и прочими рынками: увеличение денежной массы почти до 2 трлн рублей к концу четвертого квартала 1991 года. Это совершенно безумная в экономическом плане ситуация! Налоговая система разлажена. Хозяйственные связи разорваны. Даром такого добра не надо… Быть может, следовало бы сохранить международный статус Союза? Смысл? Холодная война два года уже как проиграна, ну или не проиграна… Проиграна или не проиграна – это вопрос оценки. Во всяком случае она закончилась, о чем в декабре 1989-го миру было торжественно и недвусмысленно объявлено. Так что же в этой не слишком триумфальной ситуации следовало сделать? Что сохранять? Что строить? Как вы это себе представляли?

Вы знаете, можно было сохранить все. Для этого нужно было только иметь политическую волю, потому что народ не хотел разрушения своей страны. Разрушать страну стали политики. Начиная с предательства группировки Горбачева – именно предательства. Потому что в 1989 году на Мальте[83], докладывая американскому президенту о намерении ликвидировать Варшавский договор[84], он говорил, что таково решение советского руководства. Но Горбачев говорил это втайне от советского руководства, и, кроме самого Горбачева, никто, оказывается, не знал, что такое решение было якобы принято.

Мы должны помнить очень многое и не верить победителям, когда только они пишут историю. Победители ее пишут, оправдывая себя, чтобы порой скрыть свою трусость, подлость. У каждого свое, у каждого свой скелет в шкафу.

Например, Ельцин не детализирует, как он пытался подписать Беловежское соглашение еще весной 1991 года. Во встрече участвовали и Назарбаев, и глава белорусского парламента Дементей, и глава украинского парламента Кравчук. Назарбаев с Дементеем заняли твердую позицию – за сохранение Советского Союза. Кравчук, поколебавшись, присоединился к ним. Ельцин, оставшись один, сделал вид, что он пошутил, что на самом деле не было попытки растоптать действующую Конституцию СССР, заявил в очередной раз, что его «не так поняли». Была аналогичная попытка и раньше. Вот если бы после любой из этих попыток Ельцин был арестован как государственный преступник…

Горбачеву в ночь с 8 на 9 декабря делались предложения: отдайте приказ – и мы арестуем всех заговорщиков прямо в Беловежской Пуще, они до Польши добежать не успеют; есть вертолеты, есть спецназ. Горбачев категорически этого сделать не захотел. И вопрос – не захотел или не смог? Горбачев до сих пор прикрывается тем, что он демократ. Персонаж, который «ради демократии» уничтожает страну, которая доверила ему власть, топчет при этом интересы и волю народа, – это не демократ.

Можно ли было что-то сделать? Конечно. В той ситуации, может быть, моя ошибка и ошибка моих соратников в том, что мы, видя мощный политический потенциал Ельцина, не смогли его перенацелить. Бориса Ельцина надо было нацеливать не на захват власти в РСФСР и разрушение СССР, а на снос Горбачева и его команды, захват власти в СССР. Если бы в тот момент Ельцин пошел на пост президента Советского Союза, то его буйная энергия была бы, может быть, в значительной степени использована во благо. Это первое.

Второе. Конечно, мы не какая-то тропическая республика, где капитаны или майоры могли бы совершать государственные перевороты. А люди с крупными звездами с августа уже сидели в «Матросской Тишине» либо были отправлены в отставку. И ведь почему население СССР осудило членов ГКЧП? Не за то, что они начали, а за то, что провалили, за то, что не сделали того, что пообещали.

Горбачеву были и другие альтернативы. Я просто убежден, что были такие люди, государственники по своей сути, как Назарбаев, как некоторые другие в руководстве Советского Союза, не бывшие на первой линии… Это была беда, что они не смогли взять на себя ответственность за Союз…

Сергей Николаевич, возникает в связи с этим вот какой вопрос. Во всей этой истории многое еще остается малопонятным или по крайней мере дискуссионным. Но, пожалуй, самым дискуссионным все же остается вопрос о том, когда на пути к распаду СССР была пройдена точка невозврата?

Очень хороший вопрос.

Вот смотрите. Одни считают, что в августе 1991-го и что взрывным детонатором стал ГКЧП. Другие, прежде всего экономисты, полагают, что все было предрешено еще в середине 1980-х, когда нефтеносные ближневосточные монархии, ведомые Саудовской Аравией, обвалили нефтяные цены, что катастрофически разладило нашу экономику. Третьи уверены, что никакой точки не было, и вся беда в том, что Борис Ельцин никогда бы не допустил никакого Союзного центра и уж особенно в лице Горбачева, и это была его принципиальная, несгибаемая и непрошибаемая позиция. В нашем цикле диалогов Руслан Хасбулатов утверждал, что, по его мнению, точка невозврата была пройдена в ходе введения чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской АССР в ноябре 1991-го. Когда после объявления ЧП со всеми вытекающими невеселыми последствиями и обязательствами Ельцин не получил союзной силовой поддержки (Горбачев нашел основания ему в этом отказать), тогда, как считает Хасбулатов, Ельцин для себя окончательно решил, что никакого Союзного центра он больше не допустит.

Вранье.

Так была ли она, эта точка? И если была, то когда оказалась пройдена?

Сразу скажу: вопрос о Чечне надо отодвигать в сторону, потому что именно российское руководство взорвало Чечено-Ингушетию и с совершенно другими целями. Оно хотело просто привести к власти не Дудаева, а других людей, а Дудаев не согласился с уготованной ему ролью марионетки и сломал им игру… Речь не об этом.

Конечно, я убежден, что в начале 1980-х годов, когда стала понятна необходимость радикальных экономических преобразований в нашей народнохозяйственной системе, Советскому Союзу ничего не угрожало. Он мог и должен был реформироваться. Именно с этим народ избрал народных депутатов СССР, мы в 1990 году пришли в народные депутаты Российской Федерации, у нас было видение, что делать. Мы создали фракцию «Россия» и заявили коммунистам и демократам: хватит вам спорить о капитализме и социализме. Уничтожают страну! Хватит – отбросьте идеологические шоры.

Все, абсолютное большинство, поддержали программу «500 дней». Не за красивые глаза Явлинского и не из-за иллюзий, что это программа может быть осуществлена. Программа «500 дней» была программой экономического развития РСФСР в составе СССР, экономического возрождения, перестройки на рыночные основы при сохранении социальной направленности государства. И те, кто сегодня об этом забывает, допускают большую ошибку. Можно было все сделать. И точка невозврата вот лично для меня…