– Да, но ты потерял сознание всего две минуты назад, – заметил Лео с явным презрением. – Мы оказались перед твоей дверью через мгновение после того, как ты ее запер. Ваш старший – Норм или что-то в таком роде – открыл ее своими ключами.

– Вы забываете о том, – вмешалась Энн, – что для человека, принявшего Чу-Зи, время идет существенно иначе. Он мог находиться там многие часы или даже дни! – Она бросила на Барни взгляд, полный сочувствия: – Это так?

– Я умер, – пробормотал Барни. Он сел, чувствуя, что его вот-вот вытошнит. – Ты убил меня.

– Вы имеете в виду меня? – полюбопытствовал Феликс Блау.

– Нет, – ответил Барни. На самом деле все это не имело никакого значения. Когда он примет Чу-Зи, ему тут же придет конец. Вместо него отныне и во веки вечные будет Палмер Элдрич. Его огорчала отнюдь не смерть – рано или поздно она все равно наступила бы. Нет, его смущало другое – то, что Палмер Элдрич стал бессмертным. «Смерть, – подумал он. – Смерть, неужели ты действительно не властна над ним?»

– Не знаю, как вы, мистер Булеро, но я чувствую себя оскорбленным! – возмутился Феликс Блау. – Что вы хотите этим сказать, мистер Майерсон, а? Я как-то не понимаю, на что именно вы намекаете! Мы вывели вас из этой комы, мы предприняли из-за вас это утомительное и, на мой взгляд, рискованное путешествие, а вы? – Он с опаской посмотрел на дверь и приглушенным голосом добавил: – Пусть он примет этот свой токсин, и мы тут же отправимся назад, на Терру. Иначе, боюсь, здесь может произойти что-нибудь по-настоящему ужасное.

– Ты примешь токсин, Барни? – спросил Лео.

– Нет! – ответил тот твердо.

– Но почему? – голос уставшего до смерти человека.

– Я слишком люблю жизнь, Лео. – «Будем считать, – подумал Барни про себя, – что искупление уже состоялось».

– Что с тобой происходило там? – спросил Лео.

Барни, собрав остаток сил, поднялся на ноги.

– Он вам этого все равно не скажет, – сказал Блау, отойдя к самой двери.

– Барни, ты же понимаешь, иных вариантов у нас просто не было! Я заберу тебя с Марса, можешь в этом не сомневаться. Эпилепсия же на самом деле – сущий пустяк, сегодня она есть, завтра…

– Вы только зря теряете время, – процедил сквозь зубы Блау. Открыв дверь, он еще раз взглянул на Барни. – Как вы могли на него понадеяться? Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он – человек крайне ненадежный!

– Он прав, Лео, – сказал Барни.

– Прекрасно, теперь послушай, что скажу тебе я. Ты не покинешь Марс уже никогда, Терры тебе не видать, как собственных ушей! По крайней мере я помогать тебе уже не стану!

– Я это знаю.

– Выходит, тебя это уже не волнует? Ну да, как же я мог забыть! Теперь у тебя есть этот треклятый наркотик! – Лео явно был обескуражен.

– Я не собираюсь принимать его!

– Тогда как прикажешь тебя понимать?

– Я буду просто жить, Лео, просто жить! Буду копаться в своем огороде, буду как-то обустраивать свой быт, заниматься строительством каналов и так далее, и так далее, и так далее. Мне очень жаль, что все так вышло.

– Мне тоже, – печально кивнул Лео. – Тем более что я так ничего и не понял. – Он посмотрел на Энн Готорн, надеясь увидеть ответ в ней, пожал плечами и направился к двери. На пороге он на миг остановился, начал было что-то говорить, но тут же передумал и поспешил вслед за Феликсом Блау. Через минуту шаги их смолкли и установилась тишина. Барни подошел к раковине и налил себе полный стакан воды.

– Кажется, я тебя поняла, – сказала Энн.

– Думаешь? – У воды был прекрасный вкус, особую сладость придавало ей то, что она могла очистить его от Чу-Зи…

– Часть тебя стала Палмером Элдричем – сказала Энн – а часть Палмера Элдрича стала тобой! Ни ты, ни он уже не сможете существовать друг без друга, отныне вы…

– Ты рехнулась! – пробормотал Барни, опершись на край раковины, – он все еще был слишком слаб для того, чтобы стоять на ногах.

– Элдрич получил именно то, что хотел!

– Ты ошибаешься, – покачал головой Барни. – Я вернулся назад слишком быстро, мне же следовало задержаться там еще минут на пять-десять. К тому времени, когда корабль Лео произведет второй выстрел, там буду уже не я – там будет он. Палмер Элдрич. – «Именно поэтому я и не хочу принимать эту отраву, – сказал он себе. – В скором времени то, что принято называть Палмером Элдричем, будет уничтожено».

– Кажется, я поняла тебя, – сказала Энн. – Но ты уверен в том, что твое видение будущего было правильным?

– Да.

Увиденное по большей части никак не было связано с ним самим, что свидетельствовало об объективном характере происходившего. Кому как не ему было разбираться в этих материях, ведь он был скопером, и не просто скопером, а скопером экстра-класса!

– Это понимаю не только я, – продолжил Барни. – Это понимает и Палмер Элдрич. Он сделает все от него зависящее, чтобы не допустить этого. Но это ему уже не удастся. – «Скорее всего, не удастся, – подумал он. – Что такое будущее, как не совокупность ряда возможностей?» Работа скопера состояла именно в том, чтобы выбирать из ряда вариантов или сценариев развития событий тот единственный, которому суждено было стать реальностью. Он, Барни Майерсон, делал это как бог.

– И все же на Землю вернуться тебе уже не удастся! – сказала Энн грустно. – Лео действительно не станет этим заниматься, это можно было понять по выражению его лица. Пока он жи…

– Землей я сыт по горло, – Барни сказал это, прекрасно понимая, какая жизнь может ждать его здесь, на Марсе.

И все же, если уж она могла устроить Палмера Элдрича, она должна была устроить и его самого. К Палмеру Элдричу можно было относиться по-разному, но нельзя было отрицать его мудрости: он был поистине мудр, ибо жил множеством жизней одновременно – людских, звериных и прочих. Слияние с Элдричем, происшедшее там, оставило на Барни неизгладимый след – он обрел нечто такое, что несло в себе отблески абсолютного знания. Он в свою очередь мог одарить Элдрича чем-то другим – своей интуицией, своими чувствами, своей памятью…

И все же этого, скорее всего, не произошло. Наш враг – безобразный и бесконечно чуждый нам – поселился в одном из представителей нашего вида во время его путешествия с Земли на Проксиму. Он не был похож на нас ничем, и все же он знал о нас и о смысле нашего появления в этом мире куда больше нас самих. Он или оно промеряло хладные просторы космоса в поисках определенной формы жизни, в которую оно смогло бы вселиться. Но при том оно оставалось чем-то куда больше нас – тех, кого оно избрало своим вместилищем…

На пороге его комнаты стояли двое. Это были Норм и Фрэн Шайны.

– Привет, Майерсон! Как тебе второй раунд? – Не дожидаясь приглашения, они вошли в комнату и застыли в ожидании ответа.