— Сюда, — крикнул Уилли, резко притормозив у входа, и подозрительно уставился в дверной проем. — Вот сюда они зашли. Только я внутрь не пойду, сэр… В этом сарае ни одной целой доски не осталось.

Почти не слушая его, Грант переступил порог и оказался в темном сыром помещении. Сооружение скрипело на все лады, словно в любую минуту могло рассыпаться в прах. Дождь беспрепятственно проникал внутрь через дыры в крыше и стенах, однако нисколько не освежал гнилостную атмосферу. До Гранта не доносилось ни голосов, ни звуков борьбы, и казалось невероятным, что Виктория тут. На секунду он усомнился, не ошибся ли мальчик или, может, букмекер сыграл с ним злую шутку. Он колебался, не решаясь попусту тратить драгоценное время, как вдруг следы на полу привлекли его внимание. Его взгляд метнулся к лестнице, на ступеньках которой тоже виднелись свежие следы. Кто-то совсем недавно здесь побывал.

Внутри у Гранта что-то оборвалось. Сорвавшись с места, он ринулся по лестнице, не обращая внимания на угрожающий треск ступенек под его тяжестью, карабкаясь вверх с помощью рук и ног. До этой минуты он не ведал, что такое настоящее отчаяние, не ощущал нестерпимой муки, которая жидким огнем разливалась по жилам, опаляла каждый дюйм кожи. Он должен добраться до Виктории, должен успеть… потому что иначе… Грант знал, что не сможет жить в этом мире без нее.

Где бегом, а кое-где ползком Грант добрался до второго этажа. Через красную пелену неистовой ярости он увидел у противоположной стены две человеческие фигуры. Кейс, скорчившись над распростертой Викторией; шарил у нее под юбками. Полыхнувшая вдруг молния залила все вокруг ослепительно белым светом. Единственным цветным пятном в помещении были волосы Виктории, рубиновым озерцом окружавшие ее голову. Глаза ее были закрыты, рот заткнут кляпом. Совершенно неподвижная, она лежала, распластавшись под сыщиком.

Нечеловеческое рычание зародилось в груди Гранта, дьявольский рык, исторгнутый из недр души. Не отдавая более себе отчета, он прыгнул на Кейса, одержимый жаждой убийства. Отлетев в сторону, Кейс с проклятиями покатился по полу, нащупывая рукоятку пистолета, но Грант перехватил его руку и прижал к полу, ломая кости. Кейс вскрикнул от боли и врезал кулаком другой руки Гранту в челюсть, но тот почти не почувствовал удара. Им завладела одна-единственная мысль — уничтожить врага.

— Она ничто, слышишь ты, проклятое животное! — заорал Кейс, свирепо уставившись в дикое, безжалостное лицо Гранта. — Из-за шлюх не убивают!

Грант не отвечал, продолжая методично избивать сыщика, пока тот не замолк. Кейс перестал сопротивляться и обхватил руками голову, прикрываясь от ударов. Когда он превратился в скорчившийся на полу стонущий комок, Грант потянулся к голенищу сапога и вытащил нож, наслаждаясь ощущением его тяжести в руке. Ничто, кроме смерти, не могло удовлетворить его теперь. Все, во что он верил: закон, добро, справедливость — растаяло, как дым. Почти обезумев от жажды крови, он занес нож.

Его остановил невнятный звук. Хрипло и прерывисто дыша, Грант оглянулся. Перевернувшись на бок, Виктория смотрела на него широко распахнутыми глазами, пытаясь что-то сказать.

Грант оцепенел, не в силах оторваться от ее лица, завороженный взглядом голубых глаз. Он дрожал от сдерживаемого напряжения, яростно сопротивляясь проблеску разума, прорвавшемуся сквозь убийственную ярость, владевшую им.

— Отвернись, — глухо произнес он, не узнавая собственного голоса.

Виктория замотала головой, понимая, что он не сможет убить человека у нее на глазах.

— Отвернись, тебе говорят, — зарычал Грант.

Взгляды их скрестились — его грозный и ее упрямый, пока он наконец не сдался. С низким стоном он признал свое поражение и сунул нож за голенище. Последним ударом лишив Кейса сознания, Грант обыскал его карманы. Обнаружив ключи от наручников, оковывавших руки Виктории, он подошел к ней и опустился на колени. Она поморщилась, когда ключ повернулся и наручники соскользнули с ее израненных запястий.

Освободив девушку от кляпа, он взглянул в измученное, залитое слезами лицо, притянул ее к себе на колени и заключил в объятия. Она испытала невероятное облегчение. Он непрерывно гладил ее, жадно скользя губами по волосам, коже, одежде, словно хотел поглотить целиком.

— Грант, — выдохнула она, вздрагивая от его страстных поцелуев.

Заурчав от наслаждения и жгучего желания, он впился в губы Виктории, чувствуя, как ее рука легла ему на шею. Теплое дыхание обдало его ухо, когда она заговорила:

— Я думала, что умру здесь. Думала… что его лицо будет последним, что мне суждено увидеть в этой жизни.

— Мое лицо будет последним, что ты увидишь в этой жизни, — ворчливо отозвался он.

— Я все вспомнила… этот человек, Кейс… уже пытался убить меня.

Грант понимал, что сжимает ее слишком сильно, но почему-то не мог разомкнуть руки.

— Прости, — выдавил он наконец. — Мне так жаль. Это я виноват…

— Нет, нет. Не говори так, пожалуйста. — Она обхватила руками его крепкую шею. — Как ты меня нашел? От кого все узнал?

— От Лейна. За последние четыре часа я чуть не спятил от мысли, что не доберусь до тебя вовремя. — Он со стоном уткнулся лицом в лиф ее платья. — О Боже!

Запустив пальцы в его мокрые волосы, Виктория что-то нежно и неразборчиво шептала.

— Я никогда больше не спущу с тебя глаз, — невнятно произнес он, и у Виктории вырвался нервный смешок.

— Чудесно. Меня это вполне устраивает.

Под напором продолжавшей завывать и свирепствовать бури старая фабрика содрогалась и трещала. Надсадный скрип вынудил Гранта действовать. Неохотно сняв Викторию с колен, он поднялся вместе с ней на ноги.

— Пора выбираться отсюда, — пробормотал он.

— Да уж. — Она с отвращением огляделась по сторонам, задержавшись взглядом на неподвижной фигуре Кейса. — А что делать с ним?

— Предоставим его другим, — ответил Грант, не возражая, чтобы здание рухнуло и придавило подонка… при условии, что они успеют благополучно выбраться наружу. Поддерживая девушку, он обвил рукой ее талию. — Ты можешь идти, Виктория?

Она кивнула и, к его изумлению, улыбнулась потрескавшимися губами.

— В чем дело? — спросил он, опасаясь, что ужас последних минут временно сказался на ее рассудке.

— Ты назвал меня по имени, — напряженным тоном ответила она, продолжая улыбаться. — Откуда ты…

— Объясню позже. — Не в силах устоять, он нагнулся и завладел ее губами в пылком поцелуе. — Пойдем.

Они осторожно спустились по сломанной лестнице. Грант шел впереди, проверяя каждую ступеньку и лестничную площадку, прежде чем позволить Виктории сделать шаг. У нее тряслись поджилки, несмотря на то что опасность миновала, мурашки пробегали по телу, конечности онемели.

— Тебе больно? — спросил Грант, и Виктория уловила в его невозмутимом голосе мучительное беспокойство.