Основательно закусив и поблагодарив за удачу Духа Проливного Дождя, покровительствующего племени нууку, дождевые охотники недолго оставались у своих костров. Усталость брала свое, они сноровисто разбили несколько шатров на топком берегу и разбрелись на ночлег.

Все условились подняться на рассвете. Нужно было тронуться в обратный путь с первыми солнечными лучами, чтобы на исходе дня достичь родных пределов.

* * *

…Но глухой ночью Маар Шестипалый внезапно проснулся. Не открывая глаз, он вскинулся на походном ложе и попытался понять, в чем же дело… Неясный гнетущий страх заполнял каждую клеточку его мускулистого тела! Тревога, как туман, словно заполняла все пространство его шатра, впивалась в его душу и растекалась по жилам мертвенным, ноющим холодом.

Сжимая в руке рукоятку изогнутого острого «скиннера», вождь осторожно раздвинул края полога и высунул седую голову наружу. После утомительной охоты все его немногочисленное племя заснуло крепким, здоровым сном.

Рядом с его личным шатром никого не было видно. Ни один звук не нарушал тишину.

Ночь выдалась туманной. Все вокруг казалось окутанным плотным дымом. Маар Шестипалый решил проверить, чем занимается его молодой соперник Медноволосый Хорр, выбрался из своего шатра и стал бесшумно красться по небольшому лагерю, полагаясь при этом даже больше на свой слух, чем на зрение.

Чувствовал он себя очень неуютно, причем, как ни странно, именно из-за этой проклятой тишины, царившей вокруг. Вождь привык, что в эту пору его родной Тайг обычно наполнялся самыми разнообразными звуками, не прекращавшимися ни на мгновение.

С детства он привык слышать в это время резкие крики самых разных ночных птиц, сливавшиеся с дикими протяжными воплями хохочущих обезьян и рыскавших ночных хищников. В это время по просторам Тайга обычно проносились свежие прохладные ветра и прерывистый скрип веток, качавшихся над головой, спорил с осторожным шуршанием травы, растущей вокруг иннейских шатров.

Здесь, в Пайлуде, все выглядело по-другому…

Небольшой лагерь дождевых охотников, разбитый на бережку болотной реки, притих. Его словно окутывала плотная пелена безмолвия, навалившегося на огромные просторы черного болота.

* * *

…Маар Шестипалый бесшумно крался на спящему лагерю, напряженно вслушиваясь в темноту. Внезапно он насторожился…

Чуткий слух выхватил из тишины нечто необычное…

Седой вождь изумленно остановился. Он застыл, как вкопанный, так как был уверен, что именно этот непонятный звук и стал настоящей причиной его неожиданного пробуждения!

Странный звук, раздававшийся в ночном воздухе, казался совсем непохож на завывание ветра, на плеск воды или на шелест листьев. Неясный шум словно разбухал и ширился, постоянно приближаясь к лагерю иннейцев.

По мере его усиления возрастало и чувство тревоги, терзавшее душу седовласого вождя.

Ноги Шестипалого Маара двинулись вперед, словно сами по себе. Он успел сделать несколько торопливых шагов и ощутил, что почва точно уходит из-под ступней. Земля словно подалась и накренилась под ним. Не успел вождь сообразить что-либо, как его кожаные мокасы с мягким всплеском ухнули в воду.

Река почему-то оказалась даже ближе, чем он предполагал. Но не это потрясло бывалого иннейца. Он тут же попытался вернуться, постарался выбраться обратно на склизкий берег и… к своему ужасу обнаружил, что не может этого сделать!

Непонятная могущественная сила, быстро приближающаяся из темноты, так стиснула его волю, что он не мог пошевелить даже рукой, хотя, вроде бы, находился в полном сознании. Внезапно тело вождя оказалось парализовано. Несмотря на все нечеловеческие усилия, он полностью потерял способность двигаться.

Он словно со стороны услышал, как ровный, монотонный, едва уловимый шум течения реки прорезал отчетливый плеск, следом еще один. Через мгновение из тумана выплыл темный корпус какого-то судна…

Длинный борт вынырнул всего в нескольких шагах от него и плавно заскользил к берегу, причем медленно проследовал так близко от вождя, что, при желании, иннеец мог бы дотронуться до него кончиками пальцев. Только Маар Шестипалый не был способен это сделать, как бы ни старался. Какая-то невероятная, изощренная власть чуждого мозга так сковала его волю, так стиснула его тело невидимыми тисками, что в одно мгновение заставила недвижно застыть на месте и замереть.

Волна жуткого зловония накатила на него. Смрад усиливался по мере приближения зловещего судна, от этой невыносимой вони даже слезы выступили на глазах иннейца. Но даже сквозь эту пелену его зоркий взгляд выхватил черный силуэт, появившийся из ночного тумана.

Маар не мог оторвать глаз от зловещего вертикального силуэта, вздымавшегося над корпусом! В центре таинственного судна неподвижно застыла высокая фигура…

От этой фигуры и расходились в разные стороны полыхающие кольца ненависти, стремящиеся захлестнуть и поглотить все живое, попадающееся на пути.

Мужчина неподвижно стоял в центре лодки. Его фигуру от пяток до темени закрывал длинный плащ с низко надвинутым остроконечным капюшоном. Именно от него и исходили вибрирующие волны той невероятной злобы, которые в одно мгновение связали, словно канатами, волю даже такого опытного бойца, как Маар.

«Обитающий-в-Тумане… неужели это он? — промелькнула в голове Шестипалого ужасная мысль. — Неужели Обитающий-в-Тумане, действительно, существует… неужели это и в самом деле правда?»

Внезапно мозг Шестипалого пронзила догадка, что в этот сумрачный час из глубоких недр болотной страны появился тот самый правитель необозримого Пайлуда, о котором он так много слышал раньше.

Жители окружающих пределов с паническим ужасом называли властителя Обитающим-в-Тумане, хотя никто и никогда не видел его.

Точнее, за последние годы видели его многие, даже очень многие. Только ни один человек из повстречавшихся с Обитающим-в-Тумане больше так и не смог ничего рассказать.

Никто из повстречавшихся с ним больше никогда так и не узнал, что такое солнечный свет…

* * *

Несколько лет подряд среди всех лесных иннейцев ходили страшные разговоры о том, что огромными пределами зловонного Пайлуда владеет некое могущественное существо, повелитель бескрайних топей. Властитель болота, по слухам, обладал невероятной, сверхъестественной мощью воли и при встрече никого не выпускал из своих цепких объятий.

Известие о том, что на болоте появился какой-то страшный вампир, стали поступать примерно тогда, когда вождь нууку взял в свой шатер приемную дочь, маленькую девочку, приплывшую из тьмы неизвестности в плетеной корзинке.

Отважные нууку не очень-то верили этим ночным рассказам про Обитающего-в-Тумане, однако все-таки вот уже больше десяти разливов рек предпочитали держаться подальше от Пайлуда.

Только погоня за гроконом завела их, в конце концов, в зловещие края…