– Ты можешь говорить, но тихо, чтобы не мешать. Разумеется, когда я спрашиваю тебя, а не болтать попусту. Можешь также отвечать второму Мастеру с моего позволения. Ты обращаешься к нему «сэр». Никак иначе. Или будешь наказана. Ясно?

– Да, Мастер.

– Если я спрашиваю, ты должна отвечать честно.

– Я всегда честна с вами, Мастер, – чуть обижено выпалила она.

– Я знаю и ценю это девочка. Просто напоминаю. Это необычная сессия. Тебе не нужно бояться, если что-то не понравится. Я приму это ради твоего комфорта.

– Спасибо, Мастер. Вы очень добры ко мне.

– Не более, чем ты того заслуживаешь, сладкая.

Я развернул Дарину к большому зеркалу, провел руками по ее телу, скованному корсетом, погладил между ног через. Она охнула и откинула голову назад, прильнув ко мне спиной.

– Ты прекрасна, – как я ни опасался последствий, но сейчас просто сгорал от нетерпения скорее ввести ее в игровую. Тянуть не было смысла и желания. – Пойдем.

Когда мы вошли, Айза и Артур уже начали. Покорная стояла на коленях, с открытым ртом, а Мастер то притягивал ее к себе за поводок, заставляя заглотнуть член до горла, то отпускал, позволяя продышаться.

Я усадил Дарину на кушетку, рядом с собой, обнял за плечи. Она прижалась, и я сразу почувствовал вибрации легкой дрожи, что гуляли по ее телу. Волнительно, да.

– Вылизывай, рабыня, – приказал Артур. – Поработай языком. Везде.

Айза стала исполнять приказ, а дрожь Дарины стала еще более заметна, когда Артур прижал лицо ее подруги к мошонке, перекрыв доступ кислорода. Он держал ее так достаточно долго, а когда отпустил, рабыня жадно и шумно хватала ртом воздух.

– Еще, – приказал Артур, едва она отдышалась.

Айза покорно исполняла. Когда она разобралась с яйцами, Казаев поставил ногу на ступень скамьи для порки, и рабыня смогла скользнуть языком к анусу.

Это был первый маркер для Дарины.

Я скосил глаза, следя за ее реакцией. Она уставилась на Казаевых, не отводя стеклянного потрясенного взгляда. Моя рука скользнула по ее боку, чуть задевая грудь, заставляя вздрогнуть и выйти из ступора. Дарина заморгала.

– Ты бы хотела служить мне таким образом? – спросил я шепотом, касаясь губами ее ушка.

– Н-не знаю, Мастер, – залепетала она. – Возможно.

Она повернулась, и в ее глазах я увидел вопрос: «А ты бы хотел?».

– Мы обсудим это… Однажды.

У меня не было жестких запретов насчет стимуляции ануса, но все же и покорной, с которой мне бы захотелось попробовать, тоже не было. Дарина? Возможно. Не сейчас. Позже. Мы не готовы оба пока. Но вероятно, что будем.

Я качнул головой, давая понять, что она должна продолжать смотреть на Казаевых. Дарина отвернулась, снова растворившись в созерцании.

Игры с задержкой дыхания я и сам не любил, хотя Артур обучил меня этому отлично. Видя, как они с Айзой играют, я получал эстетическое удовольствие, но сам практиковал лишь однажды. Дарина села неестественно прямо. Словно ее позвоночник превратился в железный кол. Она наблюдала, как Артур держит рабыню за шею, прижимая пальцами горло, пока трахает ее рот, а потом отпускает, дает вдохнуть, снова перекрывает кислород, отпускает и опять заполняет ее рот.

По щекам Айзы текли слезы, изо рта слюни, из носа сопли, но Артур время от времени склонялся и целовал ее в губы, благодаря и подбадривая.

– Да, любовь моя. Ты такая красивая, когда глотаешь мой член. С ума меня сводишь, девочка.

И Айза улыбалась ему безумной улыбкой, хрипя:

– Люблю Вас, Хозяин. Спасибо, что трахаете мой рот.

Дарина прижалась ко мне, услышав это. Я снова наклонился к ее уху.

– Это тоже любовь, малыш, – объяснил я тихо. – Делать то, что доставляет удовольствие. Знать, что ты умеешь угодить Мастеру. Знать, что твоя покорная счастлива отдать себя до полусмерти. Это полное доверие и огромное счастье вот так взаимодействовать.

Дарина молча покивала. Сейчас я даже не думал говорить с ней о физике, но ментальный смысл она понять в состоянии.

Стерев с лица жены всевозможные жидкости, Артур расцеловал ее щеки и снова поблагодарил, а потом велел лечь на пол. Он взял заранее приготовленное масло и, щедро лаская, стал наносить его на грудь Айзы. Дарина снова завибрировала, и я понял, что ее дрожь – это хороший знак. Сдерживаемое возбуждение.

Я погрузил пальцы в распущенные волосы, притянув ее голову к себе. Губы Дарины коснулись моей шеи, и она сама потерлась о меня грудью. Я взял ее за ноги и закинул их наверх, поворачивая Дарину боком.

Ее рот оказался так близко, что я не сдержался и поцеловал ее, лизнув припухлые губы, которые она искусала, наблюдая. Откинувшись, я вернул Дарине возможность видеть, но не отказал себе в удовольствии поглаживать ее ноги и иногда забираться пальцем под кружевную резинку чулка. Артур закончил с приготовлениями и согревающими ласками. Он оседлал Айзу и положил член между грудей жены. Обычно Казаев любил полностью контролировать это процесс, но сегодня он разрешил покорной самой сжимать груди, пока он двигался. Чуть позже Артур приказал ей лизать, и Айза стала ловить ртом головку, пока Хозяин не выстрелил ей спермой на грудь.

Очередной ритуал благодарностей и признаний в любви.

Дарина чуть сникла.

– Ты расстроилась? – спросил я.

– Я не смогу служить Вам так, Хозяин. Если только вы не пожелаете…

Я сразу понял, что она говорит об операции, и отрезал:

– Не пожелаю. Мне нравится твоя грудь.

Я коснулся ее груди кончиками пальцев. Дарина выгнулась и вонзила зубы в нижнюю губу. Я прищурился.

– Держи себя в руках, девочка, – совсем не хотелось ее наказывать за несдержанность. – Один лишний звук, и придется выдать Артуру ремень.

Она покивала, понимая, что наказывать ее буду не я. Ведь она помешает не нашей сессии. Это предупреждение хорошо подействовало. Дарина собралась.

Казаевы тем временем переместились на мягкий стол. Артур водил по груди Айзы колючим роликом, щекотал пером и поставил несколько прищепок. Меня это зрелище не впечатляло. Я предпочитал зажимы, но Айза любила более жесткие стимуляции. Когда Артур снял с нее все, то кожа покорной горела алым. Хозяин взял флогер. Один из самых жестких, что были у меня, и начал порку с редких хлестких ударов. Айза вздрагивала после каждого и просила еще. Артур наращивал скорость, но ей все было мало.

Дарина извивалась и терлась о меня, наблюдая за флагеляцией. Я поглаживал ее бедра с внутренней стороны, дразня и распаляя. Мне не хотелось доводить ее до ошибки, но и проверить пределы собранности я был обязан. Когда наши взгляды встретились, я увидел мольбу в ее глазах.

– Хочешь о чем-то попросить? – спросил я, приподняв бровь. Дарина кивнула, зардевшись. Давно она не краснела. – Говори.