– Даже если корабль взорвался, экипаж вполне мог успеть спастись, – твердо заявил Гагарин. – Скажем, катапультироваться в атмосфере. Да и взрыв реактора не происходит мгновенно. Чаще всего экипажу удается уйти. Главное – не мешкать! – И князь привел основной аргумент: – Если все люди на борту «Преображения» погибли, кто тогда передал сообщение?

– Да, – проговорила мисс Зайчик, – но вы еще говорили о кровожадных лунарях…

– Мой папа справится с любым лунарем! – вскричал Майкл. – Он настоящий космический капитан!

– Справится, – поддакнул, дремавший на плече Оливера паракот.

– Следует рассчитывать на лучшее, – сказал его хозяин. – Видите, даже это многомудрое создание уверено в благополучном исходе.

– Мудрый! Знающий! Не ошибающийся! – развил собственную характеристику ионийский зверь. И не вполне логично закончил: – Пушистый красавец!

И он распушил хвост на фоне кольца, что серебрилось за иллюминатором. Присутствующие в гостиной с облегчением рассмеялись. В красоте паракота никто не сомневался, если бы еще быть уверенным в его правоте.

Корабль парил над Титаном. Конечно, на самом деле он огибал его по эллиптической орбите, но путешественникам казалось, будто яхта зависла на одном месте и это шестая луна Сатурна медленно поворачивается под ней.

Все в мире относительно.

Орбитальный полет имел свои неудобства. Двигатели корабля молчали, а следовательно, на борту царила невесомость. Она была прервана лишь однажды, когда наступило время обеда. Все-таки пищу приятнее принимать, сидя за столом и пользуясь всеми положенными приборами, а не зависать под потолком с резиновой грушей, содержащей питательный бульон, в руке.

Вместо послеобеденного отдыха экипаж и пассажиры единогласно решили вернуться к прерванным наблюдениям. Поисковая экспедиция и так заняла слишком много времени, что поневоле становилось стыдно перед профессором и его спутниками. Правда, телескопов на борту все равно всем не хватало и наблюдать приходилось по очереди. К тому же мешали законы небесной механики. С самой высокой точки орбиты многого не увидишь, поверхность планетки слишком далека, а на низкой пейзажи сменялись слишком быстро, и легко было упустить важную деталь. Разумеется, горы не лежали на одной линии, и Гагарин время от времени маневрировал, чтобы пройти над каждой из них. К тому же наблюдениям сильно мешали облака, нависшие над доброй половиной луны.

Поиски пока были безрезультатны.

– Скоро пройдем еще над одной вершиной. Сколько помню – черной, – объявил Гагарин, с нескрываемым удовольствием наблюдая за прильнувшей к телескопу дочкой профессора. Вернее, за той частью тела, которая была повернута к нему. Жаль лишь, что после первого опыта корабельные дамы предпочитали носить не юбки, а брюки.

Ох уж эта эмансипация!

– Дайте мне! – послышался голос Майкла.

Сыну капитана непременно хотелось первым обнаружить корабль отца, раз самих людей разглядеть было невозможно даже в самый мощный теле- скоп.

– У меня еще десять минут, – отозвалась мисс Зайчик, мельком взглянув на хронометр.

Она уловила пристальный взгляд князя, сосредоточенный на соблазнительных округлостях ее афедрона, однако извернуться как-нибудь так, чтобы лишить наглеца зрелища, мисс Зайчик не сумела. В любом другом положении вплотную прижать глаза к мягким ободкам окуляров не получалось. Неудивительно, что в душе Даяны начало накапливаться раздражение, перерастающие в тихую злость к этому нахалу, капитану. Мисс Зайчик с удовольствием высказала бы, что она о нем думает, но на людях приходилось сдерживаться.

Джунгли Титана пестрили всеми оттенками красного. Таково было свойство растительности всех далеких от Солнца миров. Закономерность сию вывел еще один из первых астроботаников, Гавриил Андрианович Тихов, и было это настолько давно, что теперь лишь специалисты помнили точную дату сделанного им открытия. Не покидая Земли, великий исследователь утверждал прямо противоположное. Дескать, чем дальше планета от Солнца, тем темнее окраска представителей флоры. Однако первая же марсианская экспедиция узрела обратную картину, и тогда ученый объявил, что в его первоначальные труды по вине корректора вкралась небольшая опечатка, а на самом деле он имел в виду, что окраска становится ЯРЧЕ. Несчастный корректор не дожил до своего позора, и весь мир поверил облыжному обвинению. Тем более что исходило оно из уст уважаемого человека.

Поверхность Титана пробегала за иллюминаторами. И выглядела она весьма многообещающе. Есть красные леса, есть горы, некоторые вполне себе черные, и лишь следы пропавшего корабля никак не удавалось разглядеть. Последнее не означало, будто следов не было вовсе. Но ведь порою и самые опытные охотники могут пройти в десятке шагов от звериного следа и не узреть его.

Десять минут истекли, и Даяна отплыла от телескопа, к великому огорчению капитана. Наблюдать за мальчиком ему было, разумеется, неинтересно. Как и за лордом, пристроившимся у другого телескопа. Больше делать Гагарину в обсерватории было решительно нечего. Где лучше всего находиться капитану, когда нет никакой работы? Правильно, в рубке. Никто же не знает, что властелин корабля порой просто сидит в кресле, создавая иллюзию занятости. Пусть все думают, что неотложные нужды навигации призвали капитана к рычагам управ- ления.

При виде начальника Левшин вздрогнул и что-то торопливо спрятал под кресло.

– Пьянствуешь?

– Ни в жизнь! – с готовностью отозвался механик и, чтобы отвлечь Гагарина, перевел разговор на другое. – Я тут межпланетный эфир послушал. Жаль, не с самого начала, однако кто-то направленной передачей извещал, что будет в точке рандеву спустя сутки и тогда можно будет взяться за дело решительнее. А потом спросил: как идут поиски? Ответа поймать не удалось. Наверно, передача тоже была направленной, а мы уже оказались несколько в стороне…

– Ну и что? – приподнял бровь капитан. – Ну будут через сутки, мы тут при чем?

– С одной стороны, как бы ни при чем, – согласился Левшин. – А с другой, за какое дело они хотят взяться решительнее? И что за поиски идут сейчас на Титане или рядом с ним?

– Мало ли… Старатели вечно что-то ищут, – пожал плечами Гагарин. Потом что-то прикинул и произнес уже другим тоном: – Только для рейсового с Марса рановато. Он минимум через неделю сюда прилетит. Интересно… – О шалостях механика со спиртным было забыто. – Какой-то корабль преследовал нас в системе Юпитера. Однако откуда они могли узнать, что мы перебрались сюда? Да и вообще, в чем смысл? Мало ли кораблей в пространстве? Никаких сокровищ у нас на борту нет, даже если предположить худшее, то поживиться преступникам особо нечем. Гигритовое ожерелье леди? Но так и его проще украсть на Земле, чем тратить горючее, рисковать… Странно все это.

– Вот и я о том же подумал. – Левшин словно невзначай запустил руку под кресло, проверяя, как там бутылка.

Между прочим, чтобы выпить в невесомости, требуется большое умение. Жидкость ведь никуда не течет. Остаются два способа. Первый – высасывать драгоценный эликсир прямо из горлышка, второй же, когда бутылка начнет пустеть, резко поднести посудину прямо к губам, словно хочешь их расквасить, и так же резко остановить ее в каком-нибудь сантиметре. Любая жидкость при отсутствии веса собирается в капли, и вот эти капли обязаны вылететь наружу и попасть прямо в рот. Непосильная задача для новичка, да только механик бороздил космос уже так долго, что в совершенстве овладел этим искусством.