— Ты заключишь брак в церкви поместья, как подобает добропорядочному христианину, или не женишься вообще. Это ясно, Леонидас?

— Вы с матушкой заключили брак в кузнице перед наковальней, не так ли?

— Тогда были другие обстоятельства, не забывай…

Герцог опомнился, и его покрасневшее лицо стало почти багровым из-за смущения. Виола сжалилась над беднягой:

— Ваш батюшка не женился на печально знаменитой содержанке, милорд. Лучше постараться, чтобы все выглядело как можно приличнее, вы не находите? Конечно, оглашать наши имена в церкви в течение трех недель было бы излишне. И пусть все произойдет в присутствии только ваших ближайших родственников. Ни на какую другую свадьбу я не соглашусь.

Лео повернул к ней раздосадованное и недоумевающее лицо, став похожим на человека, которого внезапно огрели палкой.

— Так ты согласна?

— Как видите. Хотя вы не имели права на это рассчитывать.

— Бог услышал меня, спасибо!

Лео широко улыбнулся ей, внезапно став удивительно похожим на свою мать.

— Что я могу сказать, милорд? — Виола выпутала из его волос листики плюща. — Ваша матушка меня уговорила.

Дилижанс резко затрясся. Чарлз поморщился: сидевшая рядом с ним худая женщина, пытаясь не упасть с сиденья, ткнула острым локтем в его ушибленные ребра. Рана, оставленная пулей Лео, была живым напоминанием о необходимости добиться своего. Сидевшие на крыше пассажиры разразились руганью, и беспокойная соседка поспешно прижала ладони к ушам, сминая свою черную шелковую шляпку.

Новость о помолвке кузена добралась до него через вдовствующую герцогиню, заставив поспешно пуститься в эту тяжелую дорогу. Он всегда считал Лео дурнем, но этой выходкой тот себя превзошел. Мало того что двоюродного братца вконец разбаловали, потакая во всем, — так что он до сих пор считает себя центром вселенной. Теперь этот тип еще вознамерился запятнать доброе имя семьи, сочетавшись браком со шлюхой!

Чарлз совершенно не мог понять: почему же герцог с герцогиней пошли на это? Хорошо хоть леди Гленналмонд полностью разделила его негодование! Раньше он никогда не испытывал к этой особе ни малейшей симпатии, но сейчас они оказались едины: нельзя допустить этот брак.

Жена брата Лео оплатила ему дилижанс, благодаря чему Чарлз сможет приехать в поместье раньше вдовствующей герцогини, которую пригласили на церемонию. Он пообещал, что поддержит протесты Гленналмонда и убедит Леонидаса опомниться. Сделает все для этого.

Дилижанс снова резко накренился, и пассажиры опять разразились ругательствами. Чарлз улыбнулся: так и надо этим простолюдинам! Особенно этой костлявой гувернантке, которая постоянно тычет его своими острыми локтями.

Знает ли Августа, на что он готов пойти ради того, чтобы на этот раз Лео не смог добиться своего? У него было подозрение, что она догадывается. Эта особа решительно настаивала на том, что необходимо отменить свадьбу, и обвинила во всей этой неприятной истории Бо: та сбежала из дома и успела предупредить братца, не дав герцогине времени, чтобы благополучно отправить миссис Уэдон из страны.

И Августа совершенно права. С несносной сестрой тоже что-то надо делать. Она чересчур самоуверенна и стала настоящей сорвиголовой, так что не принесет семье ничего, кроме позора. Если подумать, то она вылитый Лео!

А еще необходимо наконец разобраться с сокровищем принца. Чарлз наклонил голову и с удовольствием потянулся, хрустя позвонками. Он сведет счеты со своим избалованным кузеном — и тот дорого заплатит за все нанесенные обиды.

* * *

Виола задержала дыхание: тихие поначалу звуки отдаленного спора перешли в настоящий крик. Модистка, приглашенная из Эдинбурга для того, чтобы сшить подвенечное платье, замерла на месте, держа во рту булавки, которыми собиралась закрепить серебристую ткань лифа. Тепло ее пальцев просачивалось даже сквозь несколько слоев ткани, а усиливающееся нажатие пальцев грозило опрокинуть Виолу со скамеечки на пол.

Герцогиня и леди Боадицея упрямо смотрели друг на друга, и напряженные плечи выдавали их раздражение. Звук захлопнувшейся двери заставил всех вздрогнуть. Но крики не смолкли, а становились только все громче и яростнее.

— Гленналмонд — осел!

Слова леди Боадицеи разорвали напряженное молчание в комнате. Виола судорожно вздохнула, а модистка укоризненно цокнула языком и заколола очередную булавку.

— Правда это или нет, — заметила герцогиня невесело, — но называть так твоего старшего брата невежливо. Пусть такое говорит Леонидас.

Леди Боадицея возмущенно закатила глаза, и Виола слабо ей улыбнулась. Братья ссорились уже несколько дней подряд. Она теперь так жалела о том, что согласилась подождать со свадьбой до приезда бабушки Лео из Лондона!

— Лорд Гленналмонд имеет право на собственное мнение.

Виола попыталась как-то разрядить обстановку.

— Глупости! — строго заявила герцогиня, захлопывая дамский журнал, который лениво перелистывала, и бросила его на столик. — Он обязан подчиняться воле отца и поддерживать все его решения.

— А если бы его светлость сказал, что наш брак невозможен и отослал меня прочь? Лорд Леонидас тоже был бы должен смириться? — поинтересовалась Виола.

Герцогиня усмехнулась, раздувая ноздри.

— Да, — подтвердила она безмятежно. — Хотя я очень сомневаюсь в том, чтобы мой сын так поступил.

— Значит, Гленналмонд и Лео просто слишком похожи друг на друга, и вся проблема в этом?

— Ах, если бы это действительно было так! Нет, дорогая, они совершенно разные, хоть и родные братья, если не считать упрямства, которое свойственно всем шотландцам, да еще слишком большой самоуверенности.

— Которая присуща всем герцогским сыновьям, — дополнила ее мысль Виола.

Герцогиня согласно кивнула:

— Да, я бы сказала, что вы все прекрасно понимаете, дорогая. Однако они оба редко идут против воли герцога.

Виола прихватила зубами нижнюю губу. Да, она сознает, за кого выходит замуж. А вот понимает ли лорд Леонидас, с кем он вступает в брак? Если его брат не уступит, не согласится, ее принять, то сможет ли он жить в вечной ссоре с братом? И не разрушит ли это их семейный союз?

— Перестаньте тревожиться из-за этого упрямца, — посоветовала ей Бо. — Забудьте о розовых картинах семейной гармонии: братья никогда не были дружны. Гленналмонд всегда создавал нам одни проблемы.

— Бо, прекрати!

— Извините, — тут же откликнулась та, — но это правда. И вы это хорошо знаете. Если бы Лео привел в дом богатую наследницу, старший брат заявил бы, что та некрасива. Если бы он представил нам девушку безупречной внешности и из высшего света, Гленналмонд придрался бы к ее приданому. Он упрямый, обидчивый и, по правде говоря, просто невыносимый. Это неоспоримый факт.