— Да, я. Кроме бедняги Уильяма, у меня никого на свете не осталось, и я изо всех сил в него вцепилась. Ты не можешь себе представить, каково это — оказаться вдовой в семнадцать лет, не имея ни гроша за душой.

— Думаю, это было очень страшно.

И в высшей степени несправедливо. Возможно, Лео следует радоваться, что Виола не пригласила на их свадьбу своих родителей, потому что он уже сомневался, что смог бы общаться с этими бессердечными людьми.

— Поначалу я просто растерялась, но Уильям обо всем позаботился.

Ее лицо смягчилось. Ревность вызывала у него душевную боль, но он ничего не мог с собой поделать. Это было нелепо — ведь себя не переделаешь.

— Конечно, переживать тяготы жизни лучше не в одиночку.

— Да, это именно так. А мы с ним оба горевали. Почти год мы были с ним добрыми друзьями, а потом на недолгое время стали любовниками. Как-то утром я проснулась и вдруг поняла, что если не найду выхода, то в конце концов утоплюсь в Темзе. Мне так не хватало Стивена! Мне так не хватало нашего ребенка! И хотя я больше не жалела, что не умерла вместе с ними, не могла расстаться с мыслями о них, пока рядом был Уильям, который напоминал мне о прошлом. К счастью, у меня быстро нашелся выход в лице некоего лорда Донерейла. Уильям был в ужасе — именно тогда я впервые поняла, что он, как и я, совершенно не думал о том, что нас с ним ждет дальше, — но, по-моему, в конце концов, даже почувствовал облегчение. Он ведь так же, как и я, оказался в ловушке.

— Выходит, ты не жалеешь, что стала содержанкой?

— А что оставалось делать? Ведь если подумать, какие у меня были варианты? Тогда — никаких. И по правде говоря, я не знаю ни одной куртизанки, которая сетовала бы по этому поводу. Грейс Далримпл? София Баддели? Элизабет Армистед? Ты ни у одной из них не найдешь ни капли сожаления. И не забывай: если бы родители приняли меня обратно или я выбрала бы работный дом, чтобы не жертвовать своей честью, то мы никогда не встретились бы.

— Что было бы в высшей степени прискорбно, дорогая!

Лео притянул Виолу к себе, перевернулся вместе с ней и заставил закинуть руки за голову.

— Я полностью с вами согласна, милорд.

Лео жадно поцеловал ее.

— Еще несколько дней — и я тоже смогу поддразнивать тебя твоим титулом и называть «миледи», но пока буду наслаждаться тем, что у меня в постели находится миссис Уэдон. Знаешь ли, младшему сыну герцога не подобает протягивать руки к столь известной особе.

— Да, мне об этом говорили. Но иногда эта особа… — Виола ахнула, потому что его рука решительно раздвинула ей ноги, — готова сделать исключение.

Лео принялся умело ласкать ее.

— И почему же?

Он осторожно подул на ее набухший бутон, а потом ласково прихватил его губами.

— Догадайся сам! О Боже! Из-за наслаждения, которое ты доставляешь мне! О, как хорошо!

* * *

— Ты все забрал, будь ты проклят!

Виола с трудом проснулась, отвела волосы с лица и освободилась от одеяла, которое обернулось вокруг ее ног. Этот голос был ей хорошо знаком. Она его запомнила и надеялась, что больше никогда не услышит — именно такое обещание дал ей герцог собственной персоной!

— Чарлз, я уже тебе говорил, — терпеливо ответил Лео. — Там нет сокровища.

Чарлз недоверчиво фыркнул. Виола потянулась к противоположной стороне кровати, поспешно разыскивая свой халат. Ей определенно не хотелось встретиться с этим мерзким типом в обнаженном виде.

— Да, так ты утверждаешь. Но если никакой выгоды не ждешь, почему женишься на этой шлюхе?

Виола сунула руки в рукава халата и, сидя на кровати, постаралась как можно плотнее в него запахнуться. Двое мужчин разговаривали в дальней части комнаты. Макдональд стоял у камина, растирая плечо. Лео стоял рядом с ним спиной к кровати, в одних только полотняных подштанниках.

— Такое безумие можно объяснить только одним: у тебя сокровища нет, оно у твоей шлюхи. Иначе зачем бы тебе выставлять себя идиотом и покрывать позором свою семью? Я что, по-твоему, наивный простачок?

— Нет, Чарлз. Ты просто настроен видеть в людях только самое плохое. И во мне. И в миссис Уэдон. И даже в моем отце. Ты злишься, потому как не понимаешь, что находишься в плену собственных заблуждений.

— Так я, по-твоему, ненормальный? А я-то считал, что в вашем семействе главный сумасшедший — это ты!

— Что тебе надо, Чарлз?

— А ты не понимаешь? — Его слова сочились яростью и сарказмом, от которых у Виолы все тело покрылось мурашками. — Справедливости для моей семьи. Для Макдональдов. Возможность начать жизнь сначала — и им, и мне. Чтобы голову германского узурпатора выставили на стене, а на троне оказался бы наш истинный монарх! — Его голос постепенно повышался, так что последнюю фразу он уже выкрикнул во весь голос. — Мне надо только то, что мне принадлежит. И я не отступлюсь.

— И по-вашему, сокровище находится у меня?

Голос Виолы заставил Лео стремительно обернуться. Его кузен повернулся, и лунный свет отразился от ствола небольшого пистолета, который он сжимал в руке. У нее сжалось сердце. Зачем она оставила Пен у себя в комнате? Если бы взяла собаку с собой, та легко справилась бы с негодяем.

— Конечно! — заявил Чарлз. — Именно поэтому мой дорогой кузен пошел на брак с потаскушкой. Значит, к алтарю его тащит какая-то неудержимая сила. Спрятанные сокровища!

Виола тщетно пыталась придумать варианты действий. Их крики уже должны были бы разбудить кого-нибудь из челяди.

— И зачем я стала бы делиться деньгами с вашим кузеном? С младшим сыном, который мечтает только о том, чтобы обосноваться в деревне в окружении многочисленных лошадей и собак? Разве мне не лучше было бы оставаться куртизанкой в каком-нибудь уютном городке на континенте, где я, безусловно, пользовалась бы успехом.

Макдональд сдавленно захрипел от ярости:

— Нет! Потому что ты прекрасно знаешь, что я непременно тебя отыскал бы и пришел за тем, что принадлежит мне по праву.

— И что же вам понадобилось здесь сегодня? — вопросила Виола с глубоким презрением. — Вы думаете, я привезла сокровище с собой в сундуке? Или решили, что ваш кузен позволит вам выкрасть меня и деньги прямо из-под его носа? — Она двинулась к ним, заставляя Макдональда, смотреть только на нее. — Так каков был ваш план?

Чарлз уставился на нее, сотрясаясь от ярости. Взведя курок пистолета, он навел его не на Виолу, а на своего кузена.

— Я думаю… что ты сейчас со мной уедешь. И сделаешь это потому, что вряд ли захочешь увидеть, как я пристрелю Лео. А я это сделаю! В конце концов, это будет только справедливо, ведь подонок уже поднял на меня руку и только чудом не убил!

Лео кашлянул, и Виола еле слышно его выругала. Если бы она смогла удержать внимание Чарлза, он мог бы его скрутить!