Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я точно такого же мнения, – сказал я, задавая себе вопрос, что такого могла наговорить ему Диана, но, будучи со вчерашнего дня всего лишь ее экс-любовником, я не стал особенно ломать себе голову по этому поводу.
– Ладно. Увидимся вечером.
И потом он ушел. Очень скоро после этого Эми открыла глаза – как человек, которому ужасно не хочется просыпаться после очень долгого сна. Она улыбнулась мне, затем пощупала пластырь на лбу, провела пальцами по его кромке. Мы обнялись.
– Я ходила во сне, как лунатик, да, папа?
– Ну, возможно и так. Такое может случиться с кем угодно.
– Папа, мне приснился смешной сон, – продолжила она сразу же. – Ты тоже был там.
Впервые за этот день она вымолвила больше двух слов.
– И что?
– Знаешь, мне снилось, будто я лежу здесь в постели, а ты зовешь меня. Ты велел мне встать и спуститься вниз, так я и сделала. И взяла с собой Виктора, потому что он оказался рядом. Я подумала, что ты не будешь против. Потом, когда я спустилась вниз, ты сказал мне выйти из дома, на дорогу. Я никак не могла увидеть тебя, но ты велел мне именно выйти на дорогу. И я вышла наружу, но тебя там не было, поэтому я начала искать тебя.
– Что было дальше?
– Пытаюсь вспомнить, но с этого момента вспоминается хуже. Ты сильно напугал меня, но не нарочно. Ты подошел и сказал, что мне надо отпустить Виктора и бежать в деревню, я так и сделала. По крайней мере попыталась бежать. А потом уже совсем забыла, что там случилось. Но что-то такое вспоминается… Кажется, ты вел себя очень смело, папочка. Какой-то человек гнался за мной?
– Не знаю. Это же происходило в твоем сне.
– Мне кажется, это не сон, Я ведь не спала, правда? – Она смотрела на меня в упор.
– Да, – сказал я. – Все было на самом деле.
– Я рада, папа, – сказала она, взяв меня за руку.
– Чему?
– Что ты не стал притворяться. И был храбрым. Что случилось с тем человеком?
– Он убежал. Он никогда не появится больше.
– Что случилось с Виктором? Тот человек убил его, да?
– Да. Но все произошло в одну секунду.
– Он тоже вел себя смело. На самом деле это совсем не ты приказал мне встать и спуститься вниз, правда? Что же заставило меня?
– Думаю, вот это было как раз что-то вроде сна. Ты вообразила себе… Нет, не совсем так. Дом оказался на время заколдованным, так что всех преследовали какие-то видения или странные звуки, тогда как никого здесь не было.
– Ты хочешь сказать, как те вопли на днях?
– Тот случай не единственный. Но теперь все кончено, даю тебе честное слово.
– Ладно, папа. Я верю тебе, я это хотела сказать. А где Виктор? Его не оставили там на обочине, так ведь?
– Нет. Я позаботился о нем. Я как раз еду сейчас похоронить его.
– Правильно. Снова заходи проведать меня, когда у тебя будет время.
– Хочешь, я скажу Джойс или Магдалене, чтобы они посидели у тебя?
– Нет, мне и так неплохо. Дай мне, пожалуйста, журнал про Джонатана Свифта, он вон там на столике у зеркала.
– Про Джонатана Свифта? А, ну понятно.
На обложке этого издания была помещена цветная фотография молодого человека (таким он мне показался, по крайней мере), которому еще только предстояло первый раз в жизни стричься и бриться; резкость картинки была намеренно ухудшена каким-то, без сомнения, недавно выдуманным способом, и фотографировали, очевидно, какой-то камерой ниже уровня земли или из ямы у ног объекта. Я передал журнал Эми, которая тут же открыла его и принялась читать.
– Чего бы ты хотела на обед?
– Гамбургер, фасоль в томатном соусе, жареную картошку, консервированные вишни, взбитые сливки, кока-колу… ну пожалуйста, папочка.
– А не слишком ли много? Доктор Мейбери сказал, что тебе можно только что-нибудь легкое.
– Ну, папа. Я так проголодалась. Я буду есть медленно.
– Тогда ладно. Сейчас организуем это дело.
Я спустился вниз, чтобы разыскать Дэвида, и нашел его за стойкой бара в переднем зале, куда в воскресные дни с утра традиционно стекается большое количество посетителей.
В баре было тесно от пожилых мужчин в пестрых рубашках, пинту за пинтой пьющих пиво, и не столь очевидно пожилых женщин в цветастых брючных костюмах, пьющих «Пимм». Они все разговаривали, как будто перекрикиваясь с противоположных сторон шумной улицы, но все притихли и опустили глаза в свои рюмки и кружки, увидев меня, из уважения к человеку, потерявшему кого-то из близких или же потерявшему рассудок. Дэвид в эту минуту принимал заказ у компании из шести персон, включая одинаково одетую парочку одинаковых, друг на друга похожих «голубых», и у него было такое выражение на лице, будто это стоило ему больших усилий. Он приветствовал меня с тревогой в глазах, надеясь, вне сомнений (и не без оснований), что я не стану обращаться к нему с фантастическими поручениями – не попрошу, например, забронировать номер для графа Дракулы и его супруги; его лицо заметно прояснилось, когда я всего лишь передал ему пожелания Эми и сообщил, что снова возьму в руки руководство в шесть вечера. (Я был твердо настроен покончить к тому времени во всеми делами.)
Вопрос был решен, Ник и Люси еще не появились, а Джойс нигде не было видно; я взял молоток и долото, которыми пользовался, вскрывая пол в нашей столовой, и бросил их на сиденье. Затем принес Виктора из садового сарая, где он лежал завернутый в мешковину, с тех пор как я спрятал его там рано утром. Я взял также заступ и косу. Из всех вариантов, которые я перебрал, самым разумным казалось подъехать как можно ближе к воротам кладбища, там разгрузиться, а затем перегнать грузовичок и оставить где-нибудь подальше, где он не будет привлекать внимание. Пока я осуществлял этот план, никто не видел меня; в это время дня люди сидели по пивным или у себя на кухне.
Сначала Виктор. Я быстро нашел для него удобный, укромный уголок около стены, который не виден с того места, где лежал Андерхилл, и где грунт такой, что не составило особого труда выкопать яму примерно восемнадцать дюймов в глубину. Вот он в могилке, и я сгреб землю обратно в яму, думая о том, что мне будет сильно недоставать кота. Случись это пару дней назад, я, возможно, решился бы показать его тело ветеринару в надежде установить что-нибудь о силе, убившей его, получить какие-нибудь объективные факты, которые послужат доказательством моему рассказу. Но теперь я выбросил из головы всякие такие мысли: что видел, то видел, и никогда не докажешь тому или иному человеку, что именно так все и случилось. Я разровнял и пригладил землю руками.
Вторая моя цель была куда более опасным предприятием. Я приблизительно представлял себе направление, но не место, где следует искать, и потратил более полутора часов, прочесал что-то около двадцати квадратных ярдов земли, прежде чем нашел серебряную фигурку в пучке сорной травы; думаю, здесь все-таки сыграло свою роль везение. Положив вещицу на треугольную вершину чьего-то надгробия, я взял молоток и долото и (благодаря мягкости металла) вскоре разрубил ее на полдюжины трудно узнаваемых кусочков, которые захоронил в разных углах кладбища. Сделав это, я почувствовал себя намного спокойнее, но нельзя сказать, что совсем спокойно. Потребуются еще какие-то усилия, прежде чем это состояние будет достигнуто.