— Тройка — Первому… две картонные коробки… идут к тебе.

Густой подлесок закрывал обзор но я понял, что сквозь завалы и непроходимую тайгу скорее всего прорвались тяжёлые танки. Забитая дорога отчасти сковывала манёвр техники, а через лес ни джипам, ни БМП не пройти. Только "абраша" сумел бы преодолеть баррикаду получившуюся в результате подрыва фугаса, вряд ли идёт что-то менее существенное. Видимо на то, чтобы столкнуть на обочину повреждённую технику ушло порядочное количество времени. Танки и вертолёты, что может быть хуже? Если через десять-пятнадцать минут мы не начнём отходить, остатки отряда раскатают в тонкий блин. Завал свою задачу выполнил, иначе конвой практически не понеся потерь проследовал бы к базе. Я вызвал Варенуху. Сейчас бывший водила мог помочь только одним способом. Перед выходом обоим артельщикам был выдан план месторасположения пещер. Тот кто уцелеет должен был отвести туда уцелевших, сейчас это был именно Семёныч, что в конечном итоге я и предаолагал с самого начала.

— Единица — Тройке, отличная работа. Исполняй вариант "тропа", как принял?

— Я… Тройка принял. Вариант "тропа", я всё понял… есть.

До первого очага перестрелки оставалось метров сто пятьдесят. Две группы заняли позиции по склону плоского холма, на вершине которого и находился командный пункт Шермана. Судя по количеству стволов, в первой группе было двое, а на них с трёх сторон наседало шестеро стрелков. Оборонялись те, кто был выше по склону, поскольку вспышки огня перемешались в пределах пяти-шести метров. Позиция для обороны была удачная: стрелки засели в искусственно расширенной промоине, грамотно обложившись управляемыми минными полями по флангам. Это помогло им сдержать первый натиск нападавших, я заметил пять или шесть трупов между деревьями. Некто подпускал нападавших поближе а потом подрывал противопехотные мины. В такой ситуации даже от импортных "клейморов"[41]будет не спастись, что собственно и произошло по крайней мере уже дважды. Мин судя по всему оказалось не так много, допускаю, что штуки по четыре-пять, может быть чуть меньше. Нападавшие стали осторожней, и к тому же у засевших в промоине кончались патроны: их злые длинные очереди перемежались хлопками одиночных выстрелов оборонявшихся и думаю скоро, дело дойдёт до гранат. Замедлив бег, я снова вызвал Очкарика, присев за стволом старой берёзы так, чтобы наступавшие не обнаружили раньше времени сюрприз у себя в тылу.

— Сопун, ответь Единице, обозначь себя как-нибудь!..

— Единица — Голос Очкарика дрожал и почти не был слышен на фоне статики и звуков боя — Есть фальшфейер, зажгу и брошу перед собой за бруствер.

— Слышу тебя Сопун, давай свети!

Больше всего мне не хотелось сейчас ошибиться. Если Веня сейчас на вершине холма, то туда я доберусь только минут через двадцать, когда над холмами уже будут барражировать вертолёты, а дорогу перережут танки. Наперекор моим мрачным мыслям слева взвился в воздух и упал сноп красного огня, хорошо видимый даже сейчас при свете дня.

— Отлично. Вижу тебя Сопун… кто ещё с тобой?

— Никого — голос Вени дрожал от напряжения — Меняю позиции, остальные мертвы… никто не шевелится, один я.

— Понял тебя, Сопун. Сядь ровно и не отсвечивай больше. Отбой.

Отерев слегка забившийся грязью прицел автомата, я снова осмотрелся в поисках противника. Увидев фальшфейер, они видимо струхнули, но поняв, что вот уже минуты три ничего не происходит, зашевелились. Слева звонко ударило две коротких пулемётных очереди, фонтанчики земли вскинулись вдоль бруствера окопа, в котором укрылся Веня. Одной пулей зацепило прогоревшую световую шашку и она отлетела в сторону. Следуя моему совету, Очкарик на огонь не ответил. Спустя ещё минуту, зашевелились кусты справа и слева, на расстоянии примерно двадцати метров впереди от того места, где я сидел. Потом показалось три сгорбленных фигуры, быстро перемещавшиеся во фланг позиции Очкарика. Прикинув расстояние, я поднял "весло" и прицелившись в спину замыкающего "тройки", плавно надавил на спуск.

— Та-та — тах!..

Расстояние мизерное для автомата, поэтому все три выстрела легли ровно в середину спины бойца. Без единого вскрика, тот рухнул как и бежал — лицом вперёд. Не мешкая, я перенёс огонь на его коллег, поскольку оба как в замедленной съёмке уже начали падать и уходить из-под огня в перекат.

— Та — тах!.. Та — тах!

Обоих мои пули настигают тоже в движении, но последний противник скорее всего получил пулю в ногу, потому что с проклятиями на непонятном мне языке, ему удалось отстреливаясь из короткого автомата с одной руки отползти за ствол толстой сосны и залечь там. В тот же миг, я метнулся влево, чтобы обойти раненого амера и избежать ответного огня вражеского пулемётчика. То не заставил себя упрашивать и длинная очередь прошила кустарник в паре метров справа от того места, где я только что был. Затем, словно очнувшись, с той же позиции заговорило ещё два ствола, одним из которых к моему удивлению был автоматический дробовик. Ориентируясь по вспышкам выстрелов, я откинул прицел "подствольника" и навесом послал в ту сторону две осколочных гранаты. Потом я снова перекатился ещ1 на десяток метров левее, так что залегший за деревом амер — подранок, оказался словно на открытом месте. Не раздумывая долго, я с колена на вскидку дал по распластавшемуся на земле словно лягушка иностранцу короткую очередь патрона в три-четыре. Две пули попали иностранцу в спину, одна пробив шлем застряла в затылке, последняя ушла рикошетом от толстого прута кустарника и засела в стволе дерева, за которым амер пытался спрятаться. Снова ругнув про себя нелюбимое оружие и сменив магазин, я крикнул: