И вся данная Матерью-Природой, но не используемая до этого волчья спесь Клары вырвалась наружу в тот момент, когда она, рыча, вцепилась капитану в глотку.

АААГАЗРЗАХВХ!!!!! — кричал Хрюн, тщетно пытаясь оттащить от себя бешеную волчицу.

Клара вытолкнула его из комнаты, повалила на пол, уселась сверху и крикнула: Доча беги!

Кабанья кровь залила пол. Лизка выбежала из кельи, поскользнулась на крови, шлёпнулась симпатичной юной мордочкой в самую лужу рядом с почти безжизненным телом кабана. Быстро встала и побежала к закрытому окну, боковым зрением уже заметив вошедшего в зал майора Когтина.

Лизка зажмурилась, оттолкнулась ножками от пола и отчаянно прыгнула на стекло, желая пробить себе окно в жизнь.

Но девчонка смогла оставить на окне лишь лёгкую вмятину и исходящую от неё паутину трещин. Она свалилась на пол, обхватила лапами ушибленную голову; в глазах помутнело.

Капитан прекратил кричать.

А Лизка увидела над собой фигуру Когтина. В тот момент он показался ей настоящим великаном.

Когтин направил уже взведённый ствол и — БАХ — молодой черепок прошибла раскалённая пуля.

ААААААА!!!!!!!!! — Клара встала с окровавленного Хрюна и бросилась на Когтина.

Но нет. Ничего уже нельзя было поделать. Ведь где-то там (и не в дорого-обставленных кабинетах, нет, а где-то по-настоящему ТАМ, высоко и недосягаемо) уже было принято жестокое бессмысленное и бескомпромиссное решение.

И Когтин, подчиняясь этому странному приказу судьбы, выстрелил теперь и в Клару. Пуля попала ей в грудь и та, булькая, плюясь кровью, упала к его ногами.

Последний раз. Последняя пуля. Тут уж сомневаться смысла не было.

Когтин выстрелил ещё раз. Избавил несчастную женщину от страданий. Затем подошёл к Хрюну. Опустил веки на мёртвые глаза. И пошёл в подвал.

За лопатой.

Эпилог

Шариков затормозил у крыльца Борделя. Выскочил из своей вишнёвой девятки. Влетел в заведение, держа путь в кабинет крокодила Ганзы. На его рабочий стол он бросил сумку. Расстегнул, показывая пачки денег, за которые ему пришлось ненадолго поработать палачом.

Шариков: Я забираю тринадцатую. Здесь всё.

Затем, не дожидаясь ответа, он проследовал на второй этаж. Распахнул дверь тринадцатой спальни. Скинул лежащего на Мурке мелкого енота и достал из кобуры свой плохой Наган. Енот задрожал, выставил лапы вперёд.

А Шариков глянул на Мурку и махнул револьвером на дверь: Собирайся. Я тебя надолго заказал.

Мурка смотрела то на обделавшегося клиента, то на грязного вонючего, но такого красивого молодого капитана: И на сколько?

Шариков: До тех пор, пока тебя не захочет трахнуть сама смерть.

Мурка вскочила с кровати и наспех оделась, собрала в дешёвую сумочку пару ненужных глупых дамских безделушек. И, урча, уватилась мягкими лапками за крепкую собачью лапу.

Девки выбежали посмотреть, что там за шум. Мурка помахала им лапкой. И завистливые взгляды проституток провожали их двоих.

Ах, какой мужчина, — думали они в унисон, — мне б такого…

Прошла ночь. Наступало утро. Первые лучи солнца осветили покрытое землёй и кровью бесстыжее лицо майора Когтина

Дело было сделано. Звероед был пойман, но по дороге в суд бежал при помощи своих сообщников-волчар. Затем отслежен доблестной полицией и убит при попытке к бегству.

Майор Когтин, рискуя жизнью, остановил самого опасного преступника в стране.

Он устал копать. Устал закапывать. Достал из бардачка початую бутылку водки. Выпил из горла и глянул в горизонт. Свет стремительно наступал, и все бесчестные звери гадали, что из сотворённого за ночь не успели они припрятать к утру.

Вот и Когтин призадумался. Да нет. Вроде, всё прибрал. А если и не всё — может это и к лучшему.