Вот и все, разговор-то у жизни короткий.

Уверен, что тебе уже пришло в голову (или вот-вот придет) возразить: «А мне олимпийские результаты не нужны, мне и середнячка достаточно!» Это верно, если бы за этой фразой не стояло одно – нежелание напрягаться по жизни.

– Как вы расслабляетесь?

– А я не напряга-а-ю-ю-юсь…

Напряжение – это жизнь, отсутствие напряжения – смерть. Вот оно – полное расслабление, к которому так многие стремятся.Понимаю, что, может, тебя это не убеждает. Поэтому специально для таких недоверчивых открываю новый блок разговора. Вернее, открою его. В следующем обучающем материале. Бонусном.

Последняя встреча повлияла на наши со Светой отношения. Я уже понял, как это все работает – меняешься ты, и меняется весь мир вокруг.

Мы вдруг и сразу провалились в нежную глубину, в которой бесчисленно много прикосновений, взглядов, запахов, слов. Сбылась мечта, о которой не думалось: моя жена стала мне лучшим другом. Оказалось, что можно говорить до утра с интересом. Скабрезно шутить, а она отвечает не менее хлестко. Смотреть интересные или дебильные фильмы. Проглатывать вместе книги, зачитывая вслух интересные моменты. Будить иногда ночным ржачем детей или соседей за стенкой.

Вместе мечтать. Оказалось, что мечты у нас одинаковые: еще детей, построить дом, объехать полмира.

То, что грело у меня в сердце, разгорелось в большой красивый пожар, который нескончаемо горел и затухать не собирался. Вот в таком состоянии я и отправился на тренинг к Артуру.

В 10:24 я стоял у входа в «Гранд Отель Европа», старейшего отеля Санкт-Петербурга. Здесь император Николай проводил дипломатические приемы, Бернард Шоу ужинал куропатками с Максимом Горьким, а Дмитрий Шостакович играл свое первое произведение. Отель помнит обворожительную Шерон Стоун и темпераментного Хулио Иглесиаса. Лестницы сохранили пружинистую походку Билла Клинтона, размашистую поступь Гельмута Коля и тяжелые шаги Арнольда Шварценеггера.

Это место – как «бентли». Проходишь мимо, заглядываешь внутрь, но даже не предполагаешь, что можешь оказаться внутри. А сейчас швейцар в бордовой форме с золотыми лампасами открывает мне дверь и плавно проводит рукой в ослепительно белой перчатке, приглашая…

Я шагнул с шумного Невского проспекта и очутился в атмосфере спокойствия и роскоши. Люстра, не уступавшая по размерам своей знаменитой тезке из Большого Театра, переливалась хрусталем и золотом. Прямо передо мной, у шикарной стойки из красного дерева, стоял высокий незнакомец и тихо разговаривал с представительницей отеля. Чуть поодаль в огромных кожаных креслах из свиной кожи сидели мужчины. Кажется, за стоимость их костюмов можно купить новый автомобиль эконом-класса. Они пили кофе и обсуждали какой-то документ, распечатанный на множестве листов. Пара иностранцев, прислонившись к гранитной колонне, читали путеводитель.

Высокий незнакомец обернулся и оказался Иваном Ургантом. Он прошел мимо меня, погруженный в мысли, и растворился в толпе Невского проспекта.

Девушка за стойкой приветливо улыбнулась.

– Вы на тренинг? Следуйте за указателями.

Я кивнул, а она добавила:

– Удачных и мощных перемен вам.

Катая на языке ее пожелание, я шел по мягкому ковру. Коридоры были наполнены запахами кожаной мебели, дорогого парфюма и голосами иностранцев.

Артур пообещал, что начало будет в 11:00 и опоздавших в зал не допустит. Оснований не доверять ему не было. Поэтому мы собрались заранее. Пили чай с конфетами, которые раздавали нам официанты. Кто-то листал свежую прессу. Несколько женщин вели шумное обсуждение некоего модного спектакля.

Публика была очень приличная. Окажись я тут до знакомства с Артуром, мне было бы очень дискомфортно. Скорее всего, забился бы в угол и уткнулся в телефон.

Впрочем, сейчас я тоже выбрал место с краю. Подумал: «Ну отлично, сейчас со мной случится чудо! Можно расслабиться…»

Раскинулся, положил ногу на ногу, осмотрелся. Мужчина что-то читал в планшете. Женщина в строгом красном платье что-то эмоционально обсуждала с соседкой. В зале играла динамичная музыка, а колонка стояла аккурат рядом со мной, так что я не смог разобрать слова беседы.

Я уже был внимательным к себе. Поэтому не смог не заметить появившееся раздражение. Начал приглядываться и нашел сверлящее, неприятное ощущение в солнечном сплетении. Словно вращается юла, мерно вкручиваясь, при каждом обороте издавая неприятный свист. Хотя это был не свист. Скорее, шепот…

Прислушавшись, я отчетливо услышал: «Предатель… Предатель… Предатель…»

Ого! Я нашел интересный кусочек личности.

«О чем же ты хочешь мне сообщить, дорогая часть личности?»

«Ты надеешься на чудо, – тихо шепнула юла. – Ты не собираешься работать, ты просто пришел посидеть…»

Я крутанулся, как ужаленный, расплетая ноги. Уронил чужой стакан с водой. Извинился перед лысым мужчиной с шарфом, чья расслабленная полуулыбка никак не изменилась. Встал и отправился к зоне кофе-брейк. Чайная пара, пакетик чая, кипяток. Подошел к окну. Внизу проплывала свадебная машина, ряженая в карету. Пьяные подростки высовывались из всех окон и что-то кричали.

«Да, это очевидно. По какой-то причине я решил, что с приходом в тренинговый зал моя жизнь изменится. Сама. И моя работа закончилась на том моменте, когда я перешагнул порог этого помещения.

Да, это как-то нужно исправлять!»

Я подошел к первому ряду. Все места были заняты. Лежали тетрадки, планшеты, сумки, дамские платки, весел твидовый пиджак дымчатого цвета. Пиджак висел на том самом месте, напротив которого, как я предположил, будет сидеть Артур. Я, смущаясь и чувствуя себя вором, взял его за лацкан и аккуратно повесил на стул, на котором сидел сам.

Сам же сел на это место и твердо решил не сходить с него, даже если обладатель дорого пиджака бросится в драку. У меня слишком большие ожидания от данного мероприятия. И я только что чуть его не профукал. Чуть не слил.

Музыка становилась все тише и тише. Умолкла. Отчетливо стали слышны голоса обсуждавших моду девушек, которые сразу убавили обороты. Раздалось нервное щелканье ручек и чье-то постукивание костяшками пальцев по мрамору подоконника.

Старинные английские часы с боем, стоящие в углу, все время мне казались элементом декора. Но в 11:00 они щелкнули, зажужжали. Все, замолкнув, посмотрели на них. Открылась маленькая дверца, из нее выскочила кукушка. Деревянная, хорошенькая, резная. Начала: «Ку. Ку. Ку. Ку…» Стало жутковато. Захотелось выбежать на улицу, прямо на мороз, высунуть язык и ловить снег, оторвать сосульку и грызть ее, чтобы заболеть и остаться дома. Я посмотрел на соседа. Мы встретились с ним взглядом. Он шепотом сказал: «Прежними нам отсюда не выйти» и провел по шее пальцем. Я кивнул.