– Я обязательно тебе дам эту идею. Но для начала скажи: на какие поступки внушенная неполноценность толкает людей?

Я задумался. Артур смотрел в одну точку перед собой.

– На любые.

– Конкретнее, пожалуйста.

– Запросто. Чиновник подумает: «Надо срочно купить машину. Или дом. А лучше – и машину, и дом. И еще одну машину. И квартиру. Ну и что, что придется украсть деньги? Зато мы все будем счастливы». И украдет деньги, выделенные для постройки детского сада. Или новой онкологической больницы.

Чья-то супруга решит: «Мне срочно нужно быть счастливой. Вот этот, загорелый, накачанный, на дорогой машине сосед точно решит все мои проблемы. Он – идеал!» И уйдет из семьи, оставив человека, с которым у нее очень много общего, с ним она прошла огонь и воду.

Семьянин скажет: «Длинные ноги и упругая грудь – это то, чего мне не хватает для счастья». Бросит жену с маленьким ребенком.

Этот список можно продолжать. Вообще, мне кажется, что любые некрасивые поступки, маленькие или очень большие, делаются из-за этого.

Артур был доволен.

– Классно мыслишь. Представь, как с этого ракурса выглядит наша планета: мир, в котором всем всего мало. Постоянно и вечно мало. Мало, мало. Невозможно мало, – последние предложения Артур проговаривал, словно впечатывая. – Прямо сейчас, вокруг нас, живут миллионы скрученных от отношения к себе людей. Они просыпаются и засыпают с мыслью: «Я недостаточно хорош. Вы тут все – тоже. И моя страна. И весь этот мир».

– Я легко могу представить, потому что я сам такой.

– Ну, – улыбнулся Артур, – это ненадолго. Теперь слушай, как из этого выпутаться…

Я невольно подался вперед, готовясь ловить каждое слово.

– И все? – недоверчиво уточнил я.

– В общем, да. Пойми: идеала нет. И не было. И не будет. Ни в чем. Твое тело не станет идеальным, даже профессиональные культуристы недовольны своей формой. У тебя никогда не будет идеальных качеств. Ты будешь опаздывать, не делать обещанное, просыпать важные встречи и разливать кофе на брюки. Не всегда, конечно. Но время от времени – точно. Близкие будут грубить, ровно как и ты – им. Начальник – давать невыполнимые поручения. А мы лишь поговорили про твою жизнь. Но миру тоже до идеальности далеко – войны, болезни, коррупция. И так будет всегда. Ты понимаешь это?

Я кивнул несколько раз.

– Повтори теперь, пожалуйста, за мной: «Я не идеален».

– Я не идеален, – сказал я, заметив, что действительно перестал стесняться людей вокруг. Более того, они перестали меня волновать. Мне было все равно, смотрит сейчас кто-то на нас или нет.

– Другие люди не идеальны.

– Другие люди не идеальны.

– Весь мир не идеален.

– Весь мир не идеален.

– НО.

– НО.

– Я ДОСТАТОЧНО ХОРОШ.

– Я ДОСТАТОЧНО ХОРОШ.

– ЧТОБЫ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ СЕГОДНЯ.

– ЧТОБЫ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ СЕГОДНЯ.

Внутри как будто переставлялись крупные блоки. Я отчетливо ощущал, как по лицу прошла судорога. Артур мигнул глазами, поддерживая.

– Продолжаем. Повторяй: «Другие люди и мир тоже не идеальны».

– Другие люди и мир тоже не идеальны.

– Но достаточно хороши для того, чтобы я был счастлив прямо сегодня.

– Но достаточно хороши для того, чтобы я был счастлив прямо сегодня.

– Я имею право на счастье.

– Я имею право на счастье.

– Это мое, данное мне от рождения право.

– Это мое, данное мне от рождения право.

– Я выбираю быть не идеальным и жить в не идеальном мире с не идеальными людьми. Потому что только так я буду счастлив.

– Я выбираю быть не идеальным и жить в не идеальном мире с не идеальными людьми. Потому что только так я буду счастлив.

Руки и ноги горели огнем. Между моих рук, положенных рядом, кажется, струились еле различимые частицы…

Артур знакомым жестом потрепал меня по плечу.

– Ладно, теперь у меня все. До скорого.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Бизнес-центр «Атлантик Сити»

Я принимал сотрудников, согласовывал. Нанимал людей. Принимал снова. Мы не очень справлялись с потоком заказов.

– Вот какие мои успехи! – сказал я не без гордости, показывая раскрытой ладонью на офис: стекло и бетон, панорамное окно, за ним плещется Балтика. – А твои?

Артур стал спокойнее и строже. Это странным образом сочеталось со счастьем и чистотой, струящейся из глаз.

– Мои какие? – он подошел к краю окна, посмотрел вниз. – Я так никогда не делал, поджилки тряслись. Очень когда-то боялся высоты. Не мог выйти на балкон. А сейчас высота так много для меня значит. Сыновья родились, близнецы. На скайдайвера сдал, еду в Дубай прыгать завтра. Собрали 70 миллионов благотворительности для нашего проекта бабушка-ру. Еще госзаказ нам пришел, тренируем корпорации. На Первом дали эфир, передача о том, как люди меняют свою жизнь. Но ты, наверное, не видел – твой этап сейчас предполагает изоляцию от телика.

Посмотрел на меня, улыбнулся. Я кивнул.

– Какой этап будет дальше, хочешь спросить? Будешь жить, как все нормальные люди – напиваться, ты-то сейчас ЗОЖник, делать глупые покупки, тратить впустую деньги на игрушки и безделушки. Но нормальные при всем этом несчастны, а ты будешь счастливый. Тогда ты перестанешь быть занудой, и мы с тобой сможем по-настоящему дружить.

– Ты где живешь-то? – нашелся я, что спросить.

– В Москве. Нам выделили помещение в центре.

Встрепенулась сидящая за ноутбуком сотрудница. Новый дизайнер, талантливая девчонка, хоть и любительница романов на работе, о чем меня предупредил ее предыдущий работодатель. Смотрела на моего гостя все время.

– Ой, а вы же Артур, да?

Кивок, улыбка.

– Я видела про вашу компанию сюжет. Ничего себе – «помещение дали». Да вам целый особняк на Остоженке выделили! Вот это да, это настоящий успех!

– Об успехах я раньше сказал. А это – так, обслуживающие средства.

Марина явно не согласилась, но несколько раз поспешно кивнула головой, мол, «да-да, как скажете!».

– Ладно, мне пора. Успехов тебе, увидимся!

Я помахал рукой, и меня уже не было здесь. Я был полностью в текстовом файле, который ждал именно этого часа. Вот он, тот самый финал.