судах Морским каналом и устьем Невы, высадились на пристани Васильевского острова и Английской набережной. С этого момента уже именно матросы начали играть ведущую роль во всех происходящих в столице событиях.

***

Матросы действительно горели желанием драться за власть, но им нужны были политические руководители. Поэтому матросская колонна, направляясь к Таврическому дворцу, двинулась сначала к зданию ЦК РСДРП(б), располагавшегося во дворце Кшесинской. Для большевиков настал момент истины: подтвердить свои прежние призывы на право являться политическим руководителем кронштадтцев и возглавить матросское восстание или же «уйти в тину». Что касается В.И. Ленина, то он, понимая всю импровизацию происходящего, был против мятежа матросов. По этой причине никакого желания встречаться с кронштадтцами у него не было. Матросы же, наоборот, жаждали услышать от главного большевика «самую» революционную речь и призывы к немедленному захвату власти. Многим было просто интересно посмотреть на живого Ленина, который, в отличие от всех других партийных лидеров, так ни разу и не удосужился побывать в «российской революционной Мекке» — Кронштадте.

Между тем стройными рядами, в организованном порядке, под звуки военного оркестра тысячи кронштадтцев уже шли по набережной Невы. По воспоминаниям Ф.Ф. Раскольникова, к нему подбежал большевик матрос Флеровский и сообщил маршрут дальнейшего шествия матросов. «Мы, прежде всего, должны были идти к дому Кшесинской, где тогда сосредотачивались все наши партийные учреждения». Пройдя по университетской набережной, Биржевому мосту, матросы перешли на Петербургскую сторону и, миновав Александровский парк, прибыли к большевистскому штабу в особняке Кшесинской. С балкона особняка Кшесинской перед демонстрантами выступали большевистские ораторы, в том числе Я.М. Свердлов и А.В. Луначарский. Свердлов призывал демонстрантов требовать «изгнания министров-капиталистов из правительства» и передачи власти Советам, т.е. фактически призывал к свержению власти. Одновременно в городе начались грабежи и погромы.

Под анархистскими лозунгами «Долой Временное правительство!», «Безвластие и самоустройство» «вооруженная демонстрация» (численностью, по разным оценкам, от нескольких десятков до пятисот тысяч человек) двинулась к Таврическому дворцу. Во главе ее шли матросы с винтовками. «Красный мичман» Ф.Ф. Раскольников впоследствии заявил на допросе следователю Временного правительства, что оружие было взято демонстрантами «для защиты от контрреволюции». Однако по пути к Таврическому дворцу матросы решили завернуть к дворцу Ксешинской и послушать лидера большевиков В.И. Ленина, о котором много слышали.

Оповещенный о приближении огромной толпы возбужденных и вооруженных матросов, и не видя иного выхода для себя, в сложившейся ситуации, Ильич решил от греха подальше ...просто спрятаться. Но отсидеться в темном углу не получилось. Группа матросов разыскала Ленина во дворце и, несмотря на все его доводы о «болезни», фактически силой вытащила на балкон дворца. В своей путаной и скомканной речи В.И. Ленин сказал то, что только и можно было сказать в данной обстановке. Вначале он патетически поприветствовал матросов, потом выразил уверенность в том, что «наш лозунг “вся власть Советам”» рано или поздно победит, и, наконец, призвал матросов к выдержке, стойкости и бдительности. Последние слова Ленина потонули в свисте и площадной ругани.

Матросы кричали: «Довольно, товарищ, кормить нас одними только словами...», «Не то говоришь, старик!», «Давай, лысый, уходи на пенсию, без тебя разберемся!» Долгожданная первая встреча большевистского вождя с революционными матросами явно была сорвана. Думается, что вид полупьяной взбудораженной матросской массы произвел на Ленина неизгладимое впечатление. Более того, отныне до конца своих дней Ленин будет бояться матросской стихии, а потому будет предпринимать все силы для ее обуздания, когда в этом у большевиков будет острая нужда, и предпринимать все для ее уничтожения, когда у большевиков нужды в матросах не будет.

В книге воспоминаний «Кронштадт и Питер в 1917 году» Ф.Ф. Раскольников, максимально смягчая ситуацию, писал: «Хотя кронштадтцы спешили к Таврическому дворцу, но, узнав, что здесь находится тов. Ленин, они стали настойчиво требовать его появления. Вместе с группой товарищей я отправился внутрь дома Кшесинской. Разыскав Владимира Ильича, мы от имени кронштадтцев стали упрашивать его выйти на балкон и произнести хоть несколько слов. Ильич сперва отнекивался, ссылаясь на нездоровье (?!), но потом, когда наши просьбы были веско подкреплены требованием масс на улице (!!), он уступил и согласился».

Историк М.А. Елизаров пишет: «Долгожданная первая встреча вождя со своим стратегическим союзником по революции, кронштадтцами, стала далекой от взаимных восторгов. Но ценой испорченных отношений пыл кронштадтцев был остужен».

...Освистав Ленина, разобиженные матросы двинулись дальше к Таврическому дворцу. Сразу же в колонне начались разборки между участвовавшими в демонстрации большевиками и левыми эсерами. Последние обвинили большевиков в предательстве и покинули колонну. Потихоньку начали отставать и большевики. После этого матросскую колонну под черным знаменем возглавили вооруженные с ног до головы матросы-анархисты, которые прибыли из Кронштадта на отдельном буксире.

Назвать демонстрацию матросов и примкнувших к ним солдат и рабочих мирной было достаточно сложно, так как сторонники левых партий вышли на нее вооруженными. Это была самая настоящая демонстрация силы и явная провокация по отношению к властям. Особенно воинственно вели себя анархисты.

Когда колонна двинулась по Литейному проспекту, раздались провокационные выстрелы. Три матроса были убиты, десяток ранен. В ответ матросы начали беспорядочно стрелять во все стороны. До сих пор остается тайной, кто первым пролил кровь. По словам историка В. Родионова, столкновения были спровоцированы большевиками, рассадившими на крышах своих стрелков, начавших пальбу из пулеметов по демонстрантам, при этом наибольший урон пулеметчики большевиков нанесли как казакам, так и демонстрантам. Историк А.Е. Рабинович же считает, что, скорее всего, в вооруженном столкновении в равной мере повинны «все — воинственно настроенные демонстранты, провокаторы, правые элементы, а подчас и просто паника и неразбериха». Думается, что второе мнение все же ближе к истине. После этого до дворца демонстранты дошли уже без всякого порядка «озлобленной, нервной толпой». Любопытно, что именно в это время кто-то атаковал здание контрразведки на Воскресенской набережной. В итоге здание было разгромлено, уничтожены многие досье. Случайностью это, разумеется, быть не могло. Выстрелы вызвали панику, началась бессмысленная пальба, в результате которой было убито и ранено несколько человек.

В книге воспоминаний «Кронштадт и Питер в 1917 году» Ф.Ф. Раскольников писал: «Равновесие толпы было нарушено. Всюду казался притаившийся враг. Одни продолжали идти по мостовой, другие перешли на тротуар. Винтовки уже не покоились мирно на левом плече, а были взяты наизготовку. Когда у открытых окон или на балконах появлялись группы людей, то туда тотчас же наводилось несколько дул с недвусмысленным приказанием “закрыть окна”. Буржуазно-обывательские квартиранты Литейного спешили убраться внутрь своих помещений и торопливо запирали двери и окна. Взволнованность и нервная настороженность массы не миновали даже тогда, когда