Йона стоял возле большого динамика. Второй раз в жизни он слышал, как говорит Вальтер – как выбирает слова, строит фразу, слышал интонации и дыхание убийцы.

Коринн, сидя за рабочим столом, заносила диалог в компьютер, и слова были видны всем на большом экране. Длинные ногти равномерно-умиротворяюще щелкали по клавишам.

Серебристо-серый “хвост” Натана Поллока свисал на обтянутую костюмным жилетом спину. Поллок делал пометки в блокноте, а Юхан следил за качеством звука на экране своего компьютера.

Пока шел разговор в дневной комнате, группа хранила молчание. Солнце светило в стекло балконных дверей, освещало покрытую снегом, искрящуюся крышу.

Члены группы слышали, как Вальтер назвал Сагу настоящей сиреной, после чего вышел из комнаты.

Выждав несколько секунд в тишине, Натан откинулся на спинку стула и хлопнул в ладоши. Коринн с довольным видом покачала головой.

– Сага сделала невозможное, – пробормотал Поллок.

– Даже если мы не узнали ничего, что приблизило бы нас к Фелисии, – начал Йона, неторопливо поворачиваясь к группе, – контакт налажен. Отличная работа… Думаю, она его заинтересовала.

– Должна признаться, я понервничала, когда она позволила тому второму пациенту спровоцировать себя. – Коринн выдавила в стакан воды немного лимонного сока и передала Поллоку.

– Но Вальтер намеренно взял на себя вину за избиение, – медленно проговорил Йона.

– Да. Зачем? Наверное, слышал накануне, как она говорила санитару, что хочет встретиться с адвокатом, – предположил Поллок. – Юрек не мог допустить, чтобы врач испугался ее – тогда бы ей не разрешили принимать посетителей…

– Он новый, – перебил Йона. – Юрек сказал, что врач новый.

– Ну и что? – Юхан открыл рот.

– Когда я разговаривал с Брулином, главным врачом… в понедельник… он сказал, что в специальном отделении все без изменений.

– Сходится, – заметил Поллок.

– Может, это мелочи, ерунда, – продолжал Йона, – но почему Брулин сказал, что у них тот же персонал, что и раньше?

Йона ехал на север по шоссе Е-4. Из радиодинамика лилась спокойная виолончельная соната Макса Бруха. Тени и снежинки за окном проплывали в такт музыке. Когда комиссар проезжал Норрвикен, позвонила Коринн Мейру.

Она рассказала, что из врачей, чьи фамилии были в зарплатной ведомости Лёвенстрёмской больницы за последние два года, в психиатрии работал всего один.

– Андерс Рённ, только что из института. Временно работал в судебно-психиатрическом отделении в Векшё.

– Андерс Рённ, – повторил Йона.

– Жена – Петра Рённ, работает… частичная занятость в досуговом центре… У них дочь с легким функциональным отклонением аутического спектра. Не знаю, может ли это оказаться полезным, но я все же упомяну об этом, – рассмеялась она.

– Спасибо, Коринн. – Йона свернул с шоссе в Упландс-Весбю и проехал Сольхаген, где его отец обычно обедал, пока был жив.

Старая дорога на Упсалу шла вдоль аллеи черных дубов. За рядом деревьев заснеженные поля спускались к морю.

Йона остановил машину у главного входа больницы, вошел, свернул налево и торопливо зашагал мимо пустого сестринского поста к отделению общей психиатрии.

Миновав секретариат и оказавшись у кабинета главного врача, комиссар открыл дверь и вошел. Роланд Брулин оторвался от компьютера и снял очки. Йона пригнул голову, но все равно задел свисавшую с потолка лампу. Он не торопясь достал полицейское удостоверение, некоторое время подержал его раскрытым у Брулина перед глазами, после чего начал задавать те же вопросы, что и в прошлый раз.

– Как пациент себя чувствует?

– К сожалению, я сейчас занят…

– Юрек Вальтер делал что-нибудь необычное в последнее время? – жестко перебил Йона.

– Я уже отвечал на этот вопрос. – Брулин снова перевел взгляд на экран.

– В отделении поддерживаются обычные меры по обеспечению безопасности?

Плотно сбитый доктор шумно выдохнул через нос и устало посмотрел на комиссара:

– Что вам нужно?

– Он все еще получает риспердал внутримышечно? – спросил Йона.

– Да, – вздохнул Брулин.

– Персонал отделения не менялся?

– Нет, но я ведь уже…

– Персонал отделения не менялся? – перебил Йона.

– Нет. – Брулин неуверенно улыбнулся.

– Разве в отделении не работает новый врач, Андерс Рённ? – хрипло, упрямо спросил комиссар.

– Н-ну…

– Так почему вы говорите, что персонал не менялся?

Утомленные глаза врача слегка покраснели.

– Он замещает другого врача, – медленно проговорил Брулин. – Вы же понимаете, что иногда нам приходится брать сотрудников на временную работу.

– Кого он замещает?

– Сусанну Йельм. Она в отпуске.

– Как долго она в отпуске?

– Три месяца, – выдохнул Брулин.

– Что она делает?

– Не знаю. Люди не обязаны предоставлять начальству резоны, чтобы уйти в отпуск.

– Андерс Рённ сейчас в отделении?

Брулин коротко глянул на часы и холодно констатировал:

– К сожалению, его рабочий день закончился.

Йона достал телефон и вышел из кабинета. Анья ответила, когда он проходил мимо секретариата.

– Мне нужны адреса и телефоны Андерса Рённа и Сусанны Йельм, – коротко сказал комиссар.

Йона выехал с территории больницы и, прибавив скорости, уже катил по старому шоссе, когда Анья перезвонила.

– Бальдерсвэген, три, в Упландс-Весбю. Там живет твой Андерс Рённ.

– Найду, – ответил Йона и еще увеличил скорость.

Он направлялся на юг.

– А ты сможешь перейти в другую веру ради меня?

– Что еще ты придумала?

– Ну, когда мы поженимся… Я просто подумала – вдруг я окажусь католичкой, или мусульманкой, или…

– Но ты же не католичка и не мусульманка.

– Ты прав… нам ничто не препятствует, и у нас будет самая настоящая летняя свадьба.

– Я еще не созрел для этого шага, – улыбнулся Йона.

– Я тоже. Но чувствую, что уже созреваю, – прошептала Анья в трубку.

Она кашлянула, сменила тон и сдержанно сообщила, что собирается проверить Сусанну Йельм.

Йона вернулся на развязку Гледьен и как раз поворачивал на Сандавэген, чтобы ехать к дому Андерса Рённа, когда Анья позвонила снова.