Ей даже трудно было оставаться холодно-вежливой.

— Не сомневаюсь, вы ведь наверняка слышали приглашение барона Оксфорда.

— Да, слышал. — Маркиз наклонил голову, словно признавая, что она заработала очко в их словесной игре. — Поэтому и рассчитывал увидеть вас сегодня. Хотя, признаться, я был немного обескуражен, когда увидел, как вы улыбаетесь Оксфорду, словно он единственный мужчина среди присутствующих.

Она не стала доставлять ему удовольствие, открывая правду.

— Барон был исключительно любезен.

— Любезен. — Ралстон попробовал слово на вкус. — Звучит так, словно речь идет о служке из кабака!

Калли не стала скрывать своего раздражения:

— Вы чего-то хотели, милорд?

— Интригующий вопрос, — произнес он с загадочным видом и добавил: — Но вообще-то я хотел с вами поговорить.

Да уж, присутствие барона Оксфорда было действительно меньшим из двух зол.

— Сейчас не самое подходящее время. Возможно, как-нибудь в другой раз? Ведь я здесь не одна.

Взметнув юбки, Калли развернулась, намереваясь уйти.

— Похоже, ваш спутник покинул вас, оставив без защиты, — с усмешкой заметил Ралстон. — Я бы никогда не оставил вас одну в этой толпе. Это совершенно не по-джентльменски.

Раздражение усилилось. Ну почему он не оставит ее в покое? Калли сощурила глаза.

— Ну конечно, вы ведь всегда производите впечатление настоящего джентльмена. — Легкий акцент на этом слове говорил сам за себя. — Не стоит беспокоиться, милорд. Уверена, что барон скоро вернется.

— В такой толчее? Я бы не стал на это рассчитывать, — возразил Ралстон.

Он просто невыносим. Калли попыталась отойти, но людской водоворот не позволил ей сделать ни шагу. Она раздраженно топнула ногой и снова повернулась к Ралстону.

— Вы сделали это преднамеренно!

— Думаете, что я собрал здесь эту толпу, чтобы поймать вас в ловушку?

— Не сомневаюсь.

— Вы преувеличиваете мои возможности, императрица.

Калли вспыхнула, услышав это интимное прозвище, и прошептала:

— Не называйте меня так.

Он взял ее под локоть и повел в Западную галерею. Она попыталась протестовать, но тут же сообразила, что если начнет сопротивляться, то это только привлечет к ним внимание и вызовет ненужные разговоры.

Когда они оказались внутри боковой галереи, Ралстон не отпустил Калли и повел в дальний конец галереи, к большой ширме, которой была отгорожена часть огромного помещения.

— Куда вы меня ведете? — прошипела Калли, беспомощно оглядываясь на посетителей, беззаботно рассматривавших картины и не обращавших на них никакого внимания.

Он завел ее за ширму и подвел к большой нише, где они оказались наедине. Калли вновь охватило чувство, в котором в равной степени смешались возбуждение и страх. Огромная ширма красного дерева была установлена вдоль выходивших на юг окон. Это было сделано для того, чтобы солнечные блики не мешали рассматривать картины. Эта ширма возвышалась над их головами и создавала уголок, залитый ярким солнечным светом, приглушая гул посетителей выставки.

Идеальное место для тайного любовного свидания. Калли тотчас отбросила эту мысль и собрала гнев и боль, которые мучили ее со дня их последней встречи. Она не могла позволить ему одержать верх. Не здесь.

— Вы сошли с ума? — раздраженно прошептала она.

— Никто не видел, — ответил Ралстон.

— Откуда вы знаете?

— Знаю.

Маркиз протянул руку и коснулся ее лица. Он вздрогнула от этого прикосновения.

— Не прикасайтесь ко мне.

В его глазах мелькнуло какое-то чувство, но исчезло, прежде чем она смогла распознать его.

— Я никогда не сделаю ничего, что повредит вашей репутации, Калли.

Эти слова прозвучали искренне.

— Простите, милорд, но все, что вы делаете, ставит мою репутацию под угрозу, — гневно прошептала она, отчаянно желая посильнее задеть его, чтобы этот человек почувствовал ту же боль, которую ощущала она со дня их прошлой встречи.

Уголок рта у Ралстона дернулся.

— Что ж, наверное, я заслужил этот упрек.

— Вы заслужили гораздо больше. — Она смело встретила его взгляд. — А теперь прошу меня извинить: барон Оксфорд будет меня искать.

— Вы не можете серьезно воспринимать Оксфорда.

Она оставила его реплику без ответа и, резко развернувшись, собралась выйти в зал, но Ралстон схватил ее за руку. Он удерживал Калли не очень крепко, но она отчего-то не вырвала руку, а, обернувшись, лишь грустно посмотрела ему в глаза.

В этот момент единственное, чего он хотел, — чтобы она осталась с ним. Чтобы она простила его. Он приехал сюда вместе с Джулианой с твердым намерением найти Калли и извиниться за свое отвратительное поведение, готовый сделать все, что угодно, чтобы исправить то очевидное зло, которое причинил этой девушке. Ралстон увидел ее, как только пара вошла в главную галерею: Калли мило улыбалась Оксфорду и, несомненно, прекрасно проводила время. Увиденное вывело его из себя: Калли — такая милая и радостная; Оксфорд — такой пустой и недалекий.

Никогда она так открыто не улыбалась Ралстону. А если бы улыбнулась, то он, конечно же, отреагировал бы совсем не так, как этот болван Оксфорд, который отчего-то оставил спутницу и исчез среди посетителей выставки. Нет. Если бы она так на него посмотрела, он схватил бы ее в объятия и зацеловал до бесчувствия. И черт с ней, с Королевской художественной выставкой.

Черт возьми. Он хотел зацеловать ее до смерти прямо тогда, но ведь это не ему она улыбалась.

Он найдет способ все исправить, но сначала следует вывести из игры Оксфорда. Пари, которое он заключил с этим нелепым барончиком, действительно было настоящей глупостью. Сейчас Ралстон понимал, что именно он своими язвительными замечаниями спровоцировал барона на попытку завоевать Калли. Теперь Оксфорд не откажется от своей затеи, тем более что на кону стояла тысяча фунтов.

— Не слишком увлекайтесь Оксфордом, — предупредил Ралстон.

— А почему бы и нет? — поддразнила его она.

— Он охотник за наследством, и мозгов у него не больше, чем у козла.

— Без сомнения, так оно и есть, — спокойно ответила она, словно он только что заявил, что небо — голубое.

Ралстон нахмурил брови.

— Так зачем же вы пришли сюда с ним?

— Потому что он попросил об этом.

Этот простой ответ расстроил Ралстона. Он нервно пригладил волосы и заметил:

— Калли, ради Бога, разве это может служить достаточным основанием?

От ее грустной улыбки сердце Ралстона сжалось.