– Кто ты такой тут, спорить с боярами да самыми серьёзными людьми Новгородскими! – кричали ему на Господнем Совете, – Выскочка! Знай своё место, сотник!

И Андрей стискивал зубы, понимая, что ничего он не добьётся тут от своей горячности. Слишком сильными врагами могли стать все эти напыщенные бояре, с особой ревностью следящие за любым, кто только начинал подниматься вверх на политическом небосклоне республики.

Ну да ладно, его дело было предупредить, а уж сам он был волен действовать со своею ратью по своему личному усмотрению. С князем же Ярославом Всеволодовичем общий язык удалось найти гораздо легче. Ну да это и понятно, воин в воине всегда, прежде всего человека видит, а Андрей в глазах князя был человеком легендарным. Столько битв и походов пройти за свою жизнь, сколько ему довелось, не каждому в этом времени было дано.

Вот и этим октябрьским вечером сидели они в большой зале княжьего терема, что стоял в предместье Новгорода, и вели неспешную беседу. Всё было интересно Ярославу, и про старые походы сотника в степь услышать, и про его недавние дела с разбойниками да с датским пиратом, и по обустройству поместья и ратной школы отроков рассказ, всё слушал князь с превеликим вниманием и интересом.

– Да-а… – протянул он, – Дела ты грандиозные у себя там затеял, Андрей Иванович. Обучение воинов новому ратному искусству, то вообще дело серьёзное, а то, что наши воинские традиции да умения не только не забываешь, но ещё и развивать пытаешься, то вообще достойно уважения. Чудно, конечно, для меня многое, и непривычно всё как-то у тебя, но полагаю, что время всё рассудит и определит правду, а то, что, неверное, в итоге отсеет или отсечёт. Непросто, ох непросто пробиться через боярскую косность да их природное чванство! Они всегда только о своём личном интересе да о своей мошне пекутся. Знаю, знаю, как на тебя помои лили на недавнем Высоком Совете все эти торгаши. Ну да их дело это гривны считать, а наше – свою землю ратным железом оберегать!

И с этим Андрей был полностью согласен. Решено было действовать совместно, не дожидаясь подхода новгородского ополчения под предводительством столичного Посадника и Тысяцкого. А для этого было необходимо выдвинуться в Торопец пораньше, сразу же после Рождественских праздников, и объединить уже свои силы с князем Давыдом Мстиславовичем под его Торопцом.

Забрав пришедшие из германских земель инструменты и оборудование для ремесленной обработки металла, по большой воде две груженые ладьи Сотника готовились к отправке в родную усадьбу.

– Ты мне всё труднее и труднее задачи ставишь друг, – улыбнулся провожающий на пристани Путята, – Ладно, заказанное тобой ремесленное оборудование для обработки металла, ради которого мы все ремесленные мастерские в германских землях перевернули, в итоге всё же нашли и вывезли. Тут-то понятно, что ты это всё ради развития своего оружейного производства затеял.

Родственников твоего грека Аристарха из Кафы торговой ладьёй вытащить нужно? Хорошо, вывезли, а с ним и ещё заодно несколько ремесленников с семьями прихватили, что захотели тоже бежать от монгольского гнёта.

Тут тоже понятно, они прекрасные мастера и всегда будут полезны в поместье.

Ну, вот ради чего стадо оленей от северных карелов и саамов тащить скажи мне глупому! Я вот этого вообще не понимаю. Чем тебе твои кони-то не угодили? У них же даже скорость хода выше. Да на оленях же вообще невозможно в бой идти.

И купец засмеялся, только представив Андрея верхом на олене с мечом и со щитом в руках.

– А вот зря смеёшься купчина, – улыбнулся Андрей, – Понятно, что верхом на них не навоюешься, да и ход у них медленней, чем у коня. Но вот там, где на лошади по болотам и большим снегам не пройдёшь, там зачастую только олени и смогут выручить. У них ведь копыта всегда к зиме обрастают длинным щетинистым волосом, вот и становятся они чем-то похожими на наши людские снегоступы и везде, где нужно пройдут. В корме этот зверь не прихотливый, а мясо его вкусное, в общем, я вижу только одни плюсы от их использования, – перечислял другу достоинства северной скотинки Сотник, – Самое главное в разведении – это правильно, для начала, их разместить, чтобы это место было хорошо продуваемым да прохладным. Тогда и гнус с мошкарой оленя не заедят, и сами они не сопреют под своей тёплой шкурой. Ну да у меня в войске уже есть пара десятков северных карелов, да ещё, думаю, скоро столько же подтянуться на подмогу. Вот и будут в поместье следить за этим делом.

Чувствую я, друг, что придёт скоро время для ратных дел к северо-западу от нас. Если с племенем карелов у Батюшки Новгорода союз да полное согласие, то вот с финскими племенами Сумь и Емь исконная вражда во все времена была. А сейчас их ещё шведы на нас натравливают, обещая золотые горы да давая поддержку, если они только на нас с севера нападут. Так что, когда «по-серьёзному» в Карелии вспыхнет, вот тут-то ты и вспомнишь меня с этими самыми оленями, над которыми так сейчас любишь потешаться, – погрозил ему пальцем Андрей.

– Ну ладно, пошутили, и будет, пора нам уже отчаливать! – и друзья крепко обнялись, прощаясь на брёвнах причала.

Ладьям Сотника предстоял не близкий путь по мутным и холодным осенним рекам в своё далёкое поместье, где его давно уже заждались.

С ним, помимо команды, плыли ещё три десятка воинов, желающих служить под его началом да хорошо наслышанных о воинской славе и доблести новой рати. Плыли с ними так же несколько ремесленников со своими семьями и скарбом, пожелавшими переехать для продолжения своей работы и своего дела на новое место в те завидные условия, что им всем предложили.

Сидело тут отдельной группкой около десятка черноволосых и загорелых греков из тех, что удалось тайно вывезти Путятой из самой Таврии от жестокого монгольского гнёта. Было видно, как они сильно мёрзнут на пронизывающем октябрьском ветру, несмотря на все выданные им длинные шерстяные плащи да меха. Но им нужно было как-то потерпеть эти десять суток пути и уже тогда, как им было обещано, они смогут войти в свой новый дом, где уже смогут спокойно жить, не опасаясь за свою жизнь и судьбу детей. Помимо пожилых родителей Аристарха, жены Елены и их троих детей, плыли вместе с ними зодчий каменных дел Александр и портной Феодосий со своей женой и с двумя детьми. Людьми они были довольно грамотными и интересными, так что за беседами как-то удалось скоротать это долгое плавание.

А на десятый день показалось уже и устье Поломети, где их заметил разъездной дозор бригады, и теперь до дома оставался только день хода.

Конец октября–самое неуютное время в центральной и северной Руси. Не зря его старинное название было «грязник». Обложные дожди пропитали всю землю и казалось, что сама влага висела, всё обволакивая, в воздухе. Вытяни руку и на ладошке начинают оседать её мелкие бусинки.

Перелётные птицы, сбившись в стаи, давно уже улетели на юг, и леса без птичьего пения стояли, казалось, пустыми, роняя свои последние жёлтые листья на землю.

Замерла жизнь и в самом Андреевском. Основные строительные работы на период распутицы были закончены, а строительные наёмные артели убыли до весны по своим домам. Призывно на заутреннюю и вечернюю молитву звонили колокола Храма святого Георгия, призывая своих прихожан. А над избами и большими двухэтажными казармами поднимался из печных труб дымок, показывая, что внутри, в их тёплых помещениях, укрытых от холода сосновыми бревенчатыми стенами, шла своя жизнь.