Сейчас мы находимся в штабе. Передо мной большая карта Чукотского моря, на которой красными точками отмечены места появления острова. Вычерчивается нечто вроде красной стрелы, направленной на посёлок Звёздный. По словам местных жителей, которых мы встретили в магазине, несколько дней назад на острове были замечены неизвестные люди. С ними попытались заговорить, но они исчезли, сломав нос дяде Серёже. Интервью с чудом уцелевшим дядей Серёжей вы сможете посмотреть на платной версии канала. Дядя Серёжа убеждён, что смог бы опознать того толстого раздутого типа, который… – В приёмнике что-то треснуло, и он замолчал.

Настасья повернула голову. Рядом стоял Нахаба и сердито дул на пальцы. На его выпуклых ногтях погасало сияние.

– Не отвлекаемся! Время не ждёт!.. Фазаноля надо брать!..

– А работающий у кого-то в квартире приёмник сильно мешает? – уточнила Настасья.

Не ответив, головняк по рыжью свистнул в магический свисток, и вся толпа прибывших начала выгружаться. Любора в группе магов боеспецназа метнулась в лес и сразу пропала. При выгрузке у двух или трёх атлантов отвязались мороки. Пока их перевязывали, к ним подбежала какая-то мамочка с коляской. Ева подумала про неё, что она очень бесстрашная, но, заглянув в коляску, увидела, что под одеяльцем лежит бережно укутанная труба водоглота.

«Ну… какая мамочка, такая и дочка!» – заключила Ева.

Пока мамочка, оказавшаяся боевым магом мужского пола, что-то нашёптывала Неверу Невзоровичу, Настасья, хмыкая, разглядывала деревья. Среди них было много недавно посаженных берёз и лип, удерживаемых колышками.

– Знаешь, где мы? – спросила Настасья у Бермяты. – Кузьминки. Имение ночной княгини… Знаковое место выбрал себе Фазаноль!

– Какой ещё ночной княгини?

– Княгини Голицыной. Princesse Nocturne, она же princesse Minuit[2]. Кстати, Пиковая дама Пушкина – это тоже она, но уже в старости. В молодости же – хозяйка литературного салона, красавица и богачка. Дама была в твоём стиле. Днём спала, ночью где-то бегала.

– Спать или бегать – это скорее в твоём стиле, – мирно возразил Бермята.

Настасья закусила губу.

Подошёл Нахаба. Он был возбуждён и поигрывал тростью с головой грифа.

– План такой! Сохраняя скрытность, через лес выдвигаемся к пруду. На берегу – длинное заброшенное строение с колоннами.

– На берегу? Не главный дом? – торопливо перебила Настасья.

Нахаба уставился на неё, выпучив глаза:

– Откуда вы знаете?

– Это строение называется Померанцевая оранжерея. Одна из известных московских заброшек с очень нехорошей славой… Как-то рядом я распутывала одно странное дело… – по лицу Настасьи пробежала тень. – Ну продолжайте!

– Эксперты изучили карту Пламмеля и утверждают, что Фазаноль внутри… Он не ожидает нападения. Внезапный натиск – и мы возьмём его тёпленьким! Группа захвата готова!

– Атланты?

– Атланты – группа наружного прикрытия! Вперёд, разумеется, пойдут маги боеспецназа! – поджав губы, сказал Нахаба.

– Вы понимаете, что, если у Фазаноля хотя бы половина того рыжья, которое ему приписывают, на месте Кузьминок легко может возникнуть жерло вулкана? – негромко спросила Настасья.

– Ну и отлично! Кузьминки мне никогда не нравились! Атланты, за мной! – И Нахаба, ткнув вперёд тростью с головой грифа, зашагал первым.

Настасья наклонилась, разглядывая мелкую лужицу у автобусного колеса. Несмотря на тёплую погоду, лужица была покрыта льдом. Внезапно во льду появились трещины, между которыми проступило нечто бурое и ржавое, мгновенно испарившееся вместе со льдом. Вслед за тем вся лужа закипела.

– Видел, что творится? – спросила Настасья у остановившегося рядом с ней Тибальда.

– А как же! Был всплеск почти в тысячу магров, потом сразу провал. Опять какие-то игры с магией…

– И какие у тебя мысли по этому поводу?

– Мысли такие, что надо было уволиться ещё с утра, – сказал Тибальд. – А сейчас заявление уже не примут. А вскоре, может, и некому будет принимать…

– Вижу, ты настроен оптимистично.

– Я настроен реалистично. Ладно, идём! А то мой начальничек уже учесал!

– Слышали, что говорили по радио? – забегая вперёд, спросила Ева у Настасьи.

– Про остров? Разумеется. Но я редко использую новости в качестве основного источника.

– Почему?

– Очень трудно пробиться к исходному событию. Идут искажения, которые влияют на восприятие общего смысла. Однажды я видела в автобусе – не магическом, а самом обычном, – как трое карманников грабили пожилого человека. Они его толкали с разных стороны и кричали: «А ну отпусти меня!», «Да он напился!», «А ну, не трогай девушку, гад!» А человек никого и не трогал. И разобрались, что это карманники, только тогда, когда один из них вдруг побежал с украденным бумажником. А до этого толпа была настроена побить самого бедолагу… Теперь ту же ситуацию возьмём в освещении прессы, где никто сам ничего не видит – а все только журналисты или читатели. Представим заголовки газет: «ПЬЯНЫЙ ПАССАЖИР ПРИСТАЁТ К ШКОЛЬНИЦЕ», «ТРИ ГЕРОЯ СПАСАЮТ ДЕВУШКУ ОТ РАСПОЯСАВШЕГОСЯ МОНСТРА», «ГЕРОЙ-ВАМПИР КУСАЕТ ДЕВУШЕК В АВТОБУСЕ». Кого будут ловить доблестные магзели?

– Вампира, нападающего на девушек! А в каком автобусе он нападает? Раздали ли девушкам противопрокусывательные шарфики? – забеспокоился вынырнувший откуда-то Юстик, пропустивший главную часть разговора.

– Раздали! Только они не помогают! Это я тебе со знанием дела говорю! – заверил его потомок оборотней Тибальд и двусмысленно захохотал.

Наступление на дом у озера осуществлялось по всем правилам. Вначале рассыпанным строем ехали мотоциклисты. Их функцию в войске Нахабы выполняли разведчики с колясками, таившими в себе трубы водоглотов. Следом быстро перемещались маги боеспецназа. Наблюдение за местностью осуществляли городские шпики и филёры под предводительством Ропши – низкорослого мужичка с редкой бородёнкой, вооружённого кистенём. Шептались, что когда Нахаба перешёл на сторону добра, то вместе с собой на сторону добра перетащил и знакомого атамана разбойников вместе со всей его шайкой. Ещё шептались про кистень Ропши, который разбивал в крошку голову самого мощного атланта, и искры при этом от кистеня разлетались отнюдь не зелёные…

Кузьминский лес казался живым. Пересвистывался, аукал. Какая-то вошедшая в роль филёрша в красном платочке кричала кому-то сиплым голоском: