Шайтан… Значит, турки… Зачем они пришли?

— Хозяина? Сейчас…

— Постой-ка! — из тумана вдруг вынырнула ловкая фигура, закутанная в длинный плащ. Блеснули глаза…

Фекла! Черт побери. Фекла!

Лешка дернулся но тут же овладел собой — только не бежать, вести себя естественно. В конце концов, в гриме да с черными выкрашенными волосами — не должна узнать. Ну, еще и туман ведь…

— Где-то я тебя уже видела, парень, — сверля молодого человека взглядом, задумчиво произнесла девушка.

— Мы — актеры, ходим везде.

— Да, да… наверное…

Не узнала!

— Ладно, показывай, где вход и буди хозяина… Нет, постой… ты чего здесь шатался… по двору, в тумане?

— Приспичило. Да и колодец тут… ополоснуться — в горнице жарко.

— И все же мне кажется знакомым твой голос… Ну, что стал? Веди!

— Пожалуйста, проходите.

Фекла — а за ней трое турецких воинов — направились вслед за Лешкой.

Тот нащупал ручку двери:

— Микол, эй, Микол! Хозяин!

— Что такое? — слышно было, как где-то наверху заскрипели ступеньки. — Молочнику, вроде, рано еще.

— Не молочник. Другие гости пожаловали.

— А-а-а… Господа османлы! — хозяин постоялого двора, спустившись со второго этажа вниз по скрипучей лестнице со свечой в руке, наконец, разглядел гостей. — Милости прошу. Желаете откушать?

— За тем и пришли, — хмуро буркнула Фекла. — Нарыскались по этим дурацким горам… и все зря. Давай, быстро пожарь нам мяса или курочку… Вина? Ты что, не в своем уме, гяур? Разве не слышал о том, что Аллах запрещает пить сок виноградной лозы правоверным?! Ах, у тебя найдется и пиво… Да, пиво уж точно — не из сока виноградной лозы. Пиво, пожалуй что, правоверным можно… А, как, парни?

Последнюю фразу девушка произнесла по-турецки, но старший тавуллярий ее хорошо понял — еще помнил язык, благодаря давнишней встрече с османским шпионом Фарраш-беем и все его компанией, не к ночи будь помянуты.

Лешка притаился у самой двери, в коридоре.

— Трактирщик! Что там у тебя за парень шастал сейчас по двору?

— Парень?

— Ну, тот, что тебя позвал? Он кто?

— А, этот… Актер. Балаганщик.

— Ясно… И все же… Куда он делся-то? Ага, верно, пошел к колодцу. Здесь в дом один вход?

— Да.

— Что ж, мимо не пройдет… Поговорим, посмотрим… Эй, хозяин, зажги-ка побольше свечей. Да не сальных, чучело, зажигай яркие, восковые.

А вот это уже пахло керосином! Лешка закусил губу. Что теперь делать? Бежать? Конечно. Однако, если захотят — поймают, утром, когда спадет туман, долина просматривается далеко. Эх, сейчас бы на ту сторону, в Валахию… Корабль. Ведь уже договориться с баркой — и такого удачного случая, скорее всего, больше не будет. До реки Ниш можно добраться, до самой реки… где-то там, рядом, по слухам, и встали лагерем крестоносцы. Жаль, если сорвется такая возможность… Впрочем, а почему сорвется?

Лешка осторожно, на цыпочках, прокрался в горницу и растолкал кого-то из близнецов:

— Вставай, Лука!

Парнишка открыл глаза:

— Я — Леонтий.

— Тсс! — Алексей зажал ему рот рукою. — Не кричи так. Вот что, Леонтий, где у нас грим?

— Грим? Зачем грим?

— Накрасишься, потом пойдешь на двор, умываться. Не сильно — просто размажешь по лицу грязь… Да, кудри… кудри тоже пригладь, намочи…

— Зачем это все?

— Нужно. Понимаешь? Нужно… Там, в трапезной, турки… Я скажу, что говорить… а чего — ни в коем случае. Ну, давай, мажься! Отыскал грим.

— Да…

Алексей подошел к окну. Узкое! Черт, узкое…

— Лука, протиснешься?

— Я Леонтий.

— Какая разница? Ну?

Юноша оперся руками о подоконник.

— Пролезешь, пролезешь — ты же уже тоньше меня.

— А очень нужно?

— Очень!

Леонтий вздохнул:

— Тогда попробую… Нет, полезу!

Он живо скинул рубаху и, без лишних слов, рыбкой нырнул в окно — да так ловко, что вмиг скрылся в тумане. И вот уже в окне показалась его довольная рожица:

— Ну, как?

— Отлично! Не знал, что ты так умеешь.

— Мы с братом бывшие акробаты… Плечо только поцарапал… Саднит.

— Ничего, всяко, заживет до свадьбы. Вот, — Лешка скинул с себя рубаху и протянул пареньку. — Возьми, наденешь.

— Но это же не моя!?

— Так надо. Запомнил, как себя вести? Сможешь все сделать, как сказано?

— Я же актер!

— Ну, ладно… Удачи тебе, Лука!

— Да я же…

— Знаю — Леонтий. Оговорился, извини.

Хрупкая фигура юноши скрылась в тумане.

Алексей выждал немного и выскользнул в коридор, поближе к трапезной. Затаился, прислушался… Ага! Кажется, вовремя. У-у-у, какие запахи! Прямо слюнки текут.

— Эй, парень, а ну, подойди сюда!

Вот он, голос Феклы!

— Так я ж к вам уже подходил!

Лука — ах, нет, Леонтий — ответил правильно, так, как учили.

— Ну, что, справил свои дела, вымылся?

— Да… ой, вы подошли так неожиданно, я даже испугался.

— Что-то ты во дворе показался мне вроде как выше…

— Туман.

— Ну да, вот именно, туман… Чего только не привидится!

— Так вы меня зачем-то звали?

— Звали? Н-нет, ты мне не нужен. Иди, иди, парень, спи.

Вежливо попрощавшись, Леонтий — точно, Леонтий! — быстро зашагал в людскую. Скользнув за парнишкой неслышной тенью, Алексей на ходу перекрестился: слава Богу, кажется, пронесло. И, тем не менее, он так и не уснул — еще бы! — ожидая от Феклы — или как ее там по-турецки? — любой самой неожиданной каверзы. Да уж, от этой коварной девчонки всего можно было ожидать.

Турки и Фекла покинули постоялый двор довольно быстро. Впрочем, на улице уже занималась заря. Пора было уходить и артистам.

Леша живо разбудил всех:

— Вставайте, други!

Споро поднявшись, вся труппа во главе с Периклосом отправилась в путь к причалу. Сонный Микол, хозяин постоялого двора, все же соизволил проснуться и проводил постояльцев до самых ворот. Прощаясь, придержал за рукав Лешку, шепнул:

— «Калим-бей» сегодня идет к Никополю.

— Какой Калим-бей? Ах, да, галера…