– А что, разве не так? – насупился Ибрагим.

Орехов улыбнулся со снисхождением.

– Эх, «Хан»! Не видал ты еще немецких клиньев. Вот в сорок первом были клинья как клинья! А это пустяки. Вмятины!

Быков кивнул согласно и закрыл планшет.

– Насчет компасов, – сказал он. – Аномалия влияет только на малых высотах.

– Точно! – покивал Баклан.

– По самолетам!

Долго высиживать в кабинах не пришлось.

Едва прогрелись моторы, как в предрассветных сумерках вспыхнула зеленая ракета. На взлет!

«По-7» вырулил и разогнался, поднимая хвост.

Отрыв. Подъем. Полет.

Степь да степь кругом…

Ползут коробочки советских танков, всполохами огня сверкают разрывы, черным дымом бугрится земля.

Недавно здесь бились танки – земля вся изрыта воронками, перепахана снарядами и гусеницами.

Куда ни глянь – обгоревшие коробки «Т-34» и «Т-IV», черные от нагара, торчат перекошенные пушки, топорщатся обломки сбитых самолетов, похожие на окурки, вдавленные в цветочный горшок.

И ни кустика нигде, ни деревца – война все выжгла.

В пепел.

– Командир! Вижу шестерку «мессеров»!

– Я тоже. Глянь пониже.

Впереди и ниже кружит немецкий корректировщик-разведчик «Хеншель-126».

Вражеская артиллерия лупит по нашим окопам, а чертов корректировщик подсказывает, куда бить.

– Я «Колорад». «Кот», сбить «Хеншеля»!

– Есть!

«По-седьмой» с нарисованным на фюзеляже котярой открыл огонь по корректировщику, и «Мессершмитты» из охранения будто с цепи сорвались – бросились всем скопом в лобовую атаку.

Обычно немцы избегают атаковать на встречных курсах, но тут у них вариантов не оказалось.

– Группа, внимание. Отворачиваем все вдруг.

В том, чтобы долго и нудно объяснять маневр, нужды не было, люди в эскадрилье понятливые. И опыт есть.

Быков усмехнулся.

Показом ложного малодушия обманем врага. Ведь считается, кто на лобовой атаке первым отвернет, у того слабее нервы.

А немцы наверняка попытаются воспользоваться «трусостью» русских и атаковать в момент отворота…

Две шестерки – «По-седьмых» и «Ме-109» сближались.

Рано отвернуть нельзя, немцы могут удачно взять в прицел. Опоздаешь – вся хитрость насмарку.

Пора!

Вся группа круто сворачивает влево. Вот-вот хлестнет очередь…

Мимо ревущими кометами пронеслись «мессеры».

Они сразу же устремились за русскими, в попытке «сесть на хвост».

Поздно, голубчики!

Опередив немцев в развороте, пилоты «четверки» сами оказались сзади. Фашисты, не сообразив, в чем дело, продолжали виражить.

Виражьте, виражьте…

Очередью «худому» снесло полкрыла. Калека пытался продолжить полет, но ничего, кроме штопора, у него не вышло. Готов.

Второй из «очереди на умертвие» пошел вверх «горкой», вот только подзабыл, что потерял скорость на вираже.

И все равно полез в небо. Привычка.

Узкий фюзеляж «месса» закрыл весь прицел. Под тонкими крыльями были отчетливо видны гондолы двух пушек.

«Ме-109 G-2». «Густав». Все равно, «худой».

Быков всадил очередь в «месса», и она вся, до последнего снарядика, вошла, как в мишень, кучно. Как изюм в тесто.

«Худой» сотрясся, закачался, потом на какую-то долю секунды застыл и, пуская черные клубы дыма, закувыркался вниз.

Быков глянул за фонарь.

Под ним крутилась пара Зайцева. Рядом вертелись с вражеской тройкой Орехов и Баклан.

От их «механо-живого» клубка отскочил истребитель противника, беспорядочно завертелся и вспыхнул.

Ибрагим, надо полагать, засмотрелся на падающий «мессер», иначе углядел бы, как ему в хвост заходит еще один желающий.

– «Хан»! Сзади! – крикнул Григорий, бросаясь на выручку.

«Мессершмитт» заметил быковский самолет и резко провалился.

– Врешь, не уйдешь…

Трасса, пущенная вдогонку «худому», рвет тому фюзеляж.

«Хан», раздосадованный своею промашкой, бьет по фрицу в упор. Готов.

«Хеншель», подбитый Котовым, плавно опускается на землю, распуская за собой серый шлейф.

– Командир, «фоккеры»!

Быков тоже заметил три пары «Фокке-Вульфов-190», но убеждать в том глазастого ведомого не стал – пущай погордится своей наблюдательностью.

«Фоки» наверняка прибыли на помощь «мессам».

Точно – уцелевшая парочка «худых» понеслась, собираясь бить русских с высоты.

Ага, щаз-з…

– Володя, займись «мессерами».

– Есть, командир! Э-э… Впереди «лапти»!

Вон оно что…

«Фоккеры» вовсе не на выручку торопились – небо «зачищают» от всяких русских, чтобы их бомбовозам не мешали.

– Командир! Зайцев подбит!

– Сильно?

– Горит!

– «Заяц», «Заяц»! Я – «Колорад»! Прыгай!

В наушниках что-то скрипнуло, и только.

А «По-седьмой», угодивший под перекрестный огонь пары «фоккеров», уходил по дуге вниз.

Клубившийся черный дым стелился за ним, отмечая траурную траекторию.

Вспышка. Взрыв. Еще одна похоронка…

Быков сжал зубы.

– Хороним бомберов, ребята!

Пятерка русских истребителей накинулась на «Ю-87».

Тройка «Юнкерсов» уже входила в пике, завывая сиренами, дабы нагнать страху на тех, кому несла бомбы.

Григорий прошил очередью сначала один «лаптежник», потом его соседа – оба так и не вышли из пике.

Грохнулись вместе с бомбами.

Еще парочку ссадили двойки Баклана и Котова.

Один из бомбардировщиков развалился, и крыло просвистело мимо истребителя Быкова, тот едва успел увернуться.

«Ю-87» поспешно сбрасывали бомбы, освобождаясь от груза, и разворачивались на обратный курс.

Бросаться за ними в погоню Быков не стал, ему сильно задолжали «фоккеры».

Пора было с них пеню брать, а он сегодня еще ни одного «фоку» не спустил…

Непорядок…

Первого Григорий подбил издали, метрах на шестистах.

Это слишком далеко. Чтобы реально попасть, лучше всего открывать огонь с сотни, даже с пятидесяти метров.