Но Егор не мог в это поверить. Чтобы один человек проклинал другого, а тот от этого умирал? Не верил в это Егор. Но смерти Эллы, Игоря, Пашки, Леси и Генки утверждали обратное. Эти смерти говорили о существовании у Максима странной силы.

«Тем более – что я, бог ты мой, обычный человек, могу поделать против этого существа, в которого превратился бывший зять? А ничего. Но хотя бы предупредить Ларку надо».

Егор снял трубку и набрал номер кабинета Анжелы. Бывшего кабинета Анжелы.

* * *

Лариса ложилась рано. В десять она, как говорится, без задних ног падала на кровать и засыпала. И ничто не могло ее разбудить, кроме будильника, заведенного на шесть. С тех пор как ее поставили вместо Анжелы Бабуриной, Лариса спала крепко, без сновидений. До сегодняшней ночи…

Ей снилась тронная зала – конечно, насколько она вообще могла судить об этих залах. Высокие потолки, огромные люстры. Нет, не люстры, а канделябры. Сотни, а может, и тысячи огоньков плясали на оплывших свечах. Но в зале все равно было темно и холодно. От огромных резных дверей до подиума с троном бежала красная ковровая дорожка. И свет каким-то образом сочился из этой самой дорожки.

Лариса с опаской осмотрела зал и ступила на нее. Дверь за ней захлопнулась, обдав ледяным воздухом. Она медленно шла к трону. Пустому трону! Лариса хотела побежать, но взяла себя в руки. В зале-то все равно никого, кроме нее, нет, а единственный вход за спиной. По мере того как она приближалась к престолу, в зале становилось светлее. Но теплее так и не стало. Лариса выдохнула пар и обняла себя за плечи. Ничего, сейчас она доберется до трона и накинет на себя королевскую мантию. Ей сразу станет тепло. Это место согреет ее. Ларисе часто грезился этот счастливый день, когда она войдет в тронную залу и медленно, словно королева, взберется по ступеням на пьедестал и усядется на золотой трон, как будто созданный для ее аккуратной попки.

Лариса подошла к лестнице из четырех ступеней. Четыре шага отделяли ее от мечты. Зал сиял белым светом, окончательно затушив красное свечение от дорожки. От этого света стало еще холодней. Но она так близко…

Один шаг. Второй.

– Не вступай…

Лариса замерла. Знакомый голос. Она повернулась. От света заболели глаза.

– Кто здесь? – Голос Ларисы дрогнул.

– Не вступай на стезю нечестивых…

Кто-то был в зале, но из-за яркого света Лариса никого не видела.

– Кто ты?

– …и не ходи по пути злых, – продолжил голос, не обращая внимание на вопросы девушки.

Лариса присмотрелась. Ей показалось, что от двери по дорожке движется черный силуэт. Ларисе стало страшно. Теперь ее трясло не от холода, а от страха. От страха перед этим существом в черном балахоне. Теперь Ларису и силуэт отделяло друг от друга чуть меньше двух метров. Она не могла определить, мужчина перед ней или женщина. Вообще человек ли это? Голову скрывал капюшон, лицо в тени. Лариса с замиранием ждала, что будет дальше.

– Оставь его, – снова заговорил балахон, – не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо.

Тут вдруг поняла Лариса, о чем говорит призрак.

«Он отговаривает меня от трона. От того, о чем я мечтала! Всего две ступеньки… Нет уж, дудки!»

Странное чувство посетило ее: сейчас она коснется попкой золотого сиденья – и все закончится. Исчезнет это существо, и наконец потухнет этот ледяной свет. Она резко развернулась и занесла ногу над третьей ступенью. Нога так и осталась в воздухе, в паре сантиметров от пола.

– …Потому что они не заснут, если не сделают зла. – На троне сидело существо в черном балахоне. – Пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения.

Ларисе стало жарко. По лицу катились капли пота. Она отступала. Один шаг.

– Ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения…

Существо сняло капюшон, обнажив уродливую маленькую, напоминающую черепашью, головку. Множество морщин, мелких и глубоких, изрезали бледную кожу. Бескровные потрескавшиеся губы зашевелились.

– Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся.

В тронном зале стало совсем темно. Темно и тихо. Тишину нарушил звонок будильника, и Лариса проснулась.

Она откинула одеяло и встала. На тумбочке лежал зачитанный до дыр томик Кинга «Стрелок» в мягкой обложке. Я так и думала. Вот откуда эти тронные залы и люди в черных балахонах. Надо поменьше читать на ночь.

* * *

Максим подошел к торговому центру. Передвигаться без трости становилось несколько проблематично, но Бабурин не мог привлекать к себе еще больше внимания. Он накинул капюшон и практически незаметно пробрался к торговому центру. Поднялся на второй этаж и постучал в кабинет управляющего магазином. Табличку с именем его жены заменили. «Середа Лариса Сергеевна» – значилось на пластинке из нержавеющей стали.

– Войдите! – крикнула хозяйка кабинета.

Макс открыл дверь и ступил через порог. Середа стояла спиной к нему и поливала цветы на подоконнике. «Фиалки», – вспомнил Максим. Множество маленьких симпатичных цветов.

– Проходите. Присаживайтесь. Я сейчас закончу, – не оборачиваясь, проворковала Лариса.

Бабурин сел в кожаное кресло во главе стола и продолжил наблюдать за женщиной.

– Вы знаете, один день стоит не полить… – Женщина повернулась и выронила небольшую красную лейку.

«Человек в черном, – подумала она. – Человек в черном из моего сна…»

– Кто ты?

Максим снял капюшон.

– Меня сейчас трудно узнать, не правда ли?

Старик, но вроде не похож на того, из сна.

– Кто ты? – повторила вопрос Лариса.

– До того, как ты положила на этот стол конверт, я был Бабуриным Максимом Станиславовичем.

«Откуда старик знает о конверте? Стоп! Он говорит, что он Максим Бабурин».

– Что случилось? – Она не поверила ему до конца. Но может быть, ответив на этот вопрос, старик убедит ее в том, что он Макс.

– Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом.

«Это из Библии! Черт, и голос… Тот, из сна, произнес цитату из Библии таким же дребезжащим голосом».

Она подошла к столу и села на стул.

– Лариса, ты выбрала греховный путь, – по-отечески сказал Бабурин. – Путь злых людей. Я знаю, ты хороший человек. Но они… Они привыкли так жить, они шли темными путями. Они не знали, обо что споткнутся.

Споткнутся! У Ларисы закружилась голова. Раздался телефонный звонок. Она сидела, словно под гипнозом, и не шевелилась. Максим взял трубку.

– Бог ты мой, ну, слава всем святым, жива! – раздался до боли знакомый голос. Максим улыбнулся. От его улыбки Ларису передернуло.