— Как это на всю ночь? — удивился он. — Ты что же думала, что я не приду за тобой, а брошу там?

— Да, — виновато кивнула она. — Я была уверена в этом.

— Но за кого ты меня принимала? За какого-то негодяя?

— Нет, что вы. Но вы были очень сердиты на меня, потому что это ведь я затащила вас на тот балкон.

— Я, между прочим, благородный человек. Мне бы и в голову не пришло поступить так с дамой.

— Так я ведь тогда этого не знала. Это потом уже оказалось, что у вас масса достоинств.

— Что, даже масса?

— А разве это не так?

— Ну, не знаю, но я рад, что ты так считаешь. Кстати, а ты не могла бы их перечислить?

— А вы разве сами не знаете?

— Честно говоря, я вообще не подозревал об этом. Но если ты так говоришь, то я тебе верю. Ну, начинай.

— Хорошо. Значит, первое, вы благородный человек. Второе, вы честный человек. С вами Бальзак промахнулся. Он не учел вариант с дядей. И третье, вы не жадный. Вот пригласили меня в такой дорогой ресторан и даже разрешили заказать шампанское.

— Понятно, Эля, ты издеваешься надо мной, — усмехнулся он.

— Я? — широко раскрыла глаза Лиза. — Да разве я смею?

— Смеешь, смеешь. А вот давай-ка мы теперь поговорим о тебе. Я тебе о себе все рассказал, а ты мне о себе ничего. Давай, начинай выкладывать все свои тайны.

— Ни за что, — в ужасе пискнула Лиза. — Я ничего не хочу о себе рассказывать.

— Понятно, — резюмировал Полонский. — Темное прошлое.

— Нет у меня никакого прошлого.

— Тогда чего же ты так испугалась? Исповедуйся, дочь моя. Скрываешь ли ты какие-то страшные тайны под личиной невинности?

— Ну, да, скрываю, и еще сколько. Я уже сама в них запуталась, — неожиданно для себя созналась Лиза. — Только вам я все равно ничего не скажу.

Озадаченный искренностью, прозвучавшей в ее голосе, Полонский с удивлением посмотрел на нее. А Лиза, вспомнив, сколько лжи они с Эльвирой нагородили за последнее время, совсем пригорюнилась и замолчала.

— Эля, — смущенный ее молчанием, сказал он. — Что с тобой? Я же пошутил. Да и ты ведь тоже.

— Если бы. Вы даже и представить себе не можете, сколько у меня тайн и какие они все ужасные.

— Да брось ты придумывать, Эля. Тебе просто нравиться изображать из себя загадочную женщину. А на самом деле ты милая и непосредственная девочка и все у тебя на поверхности.

— Вы так думаете? — саркастически спросила она.

Он озадаченно замолчал. Умом Лиза понимала, что ступила на опасную дорогу и лучше всего пока не поздно перевести все в шутку. Но какой-то черт, а вернее — выпитое шампанское словно толкал ее под руку, вынуждая ходить по краю пропасти.

Неизвестно, чем бы закончился их разговор, но на Лизино счастье какой-то сидящий за соседним столиком человек в этот момент повернул голову и увидел Полонского. Он тут же издал радостное восклицание, вскочил и направился к ним.

— Дима, привет, — закричал он, — рад тебя видеть.

Пожимая Полонскому руку, он одновременно окинул Лизу оценивающим взглядом и констатировал:

— У тебя новая девочка, и надо сказать, прехорошенькая.

— А какая была предыдущая? — тут же выскочила Лиза. — Намного хуже?

— Э… — растерялся приятель и, не зная, что сказать, повернулся к Полонскому. Но тот, улыбаясь, смотрел на Лизу.

— Ну, ты же ее видела, — наконец сказал он. — Правда, ведь она очень красивая?

— Правда, — вздохнув, согласилась Лиза. — Очень хороша, прямо лебедь белая.

— Вот, вот, точно, лебедь белая, лучше и не скажешь, — довольный ее ревностью подтвердил Полонский.

— И высокая, даже очень, — все также с грустью продолжила Лиза.

— Да, высокая, у нее хороший рост, — с готовностью подхватил он.

— Вот, интересно, с таким гренадерским ростом, она головой провода на улице сшибает или все-таки не достает? — задумчиво спросила Лиза.

— Ну, это уже неправда. Она совсем не такая уж каланча, — добродушно возразил он. — Это, Эля, ты преувеличиваешь.

— Да, это я преувеличила, конечно, — охотно согласилась та.

— На самом деле она была всего на голову выше тебя, Дима.

— Что? — теперь уже по-настоящему возмутился он. — Ничего подобного. Она не была выше меня. У меня, между прочим, рост метр восемьдесят. А она, кстати, всегда носит туфли на каблуках не меньше десяти сантиметров.

— Вот я и говорю, высокий рост плюс каблуки десять сантиметров, она возвышалась над вами прямо как башня.

— Тем не менее, — ехидно сказал он, — она очень эффектная. Вокруг нее всегда крутится полно мужиков.

— Так, может, им побить кого-нибудь надо. Вот они с ней и договариваются, — также ехидно в тон ему ответила Лиза.

Не выдержав, Полонский захохотал.

— Однако ты и язва, Эля, — смеясь, сказал он ей.

Его приятель, который все это время недоуменно смотрел на них обоих, понял, что они шутили, и, приободрившись, снова восхищенно уставился на Лизу.

— Дима, ну познакомь же меня с девочкой и позволь мне пригласить ее танцевать.

Полонский неохотно представил их друг другу и подчеркнуто безразлично поинтересовался у Лизы, хочет ли она танцевать. Упустить такой шанс блеснуть Лиза просто не могла. Поэтому она усердно закивала и тут же вскочила с места.

Пусть теперь посмотрит со стороны, как я танцую, подумала она. Окинув взглядом топчущуюся публику, она решила, что ее здесь даже и сравнить не с кем и самоуверенно вступила в круг. Танцуя, она время от времени поворачивая голову и видела, что Полонский смотрит на нее не отрывая взгляда, и тогда она начинала усилено улыбаться своему партнеру. Но вот музыка закончилась, и оркестр заиграл медленный танец. Ее партнер попытался притянуть ее к себе и продолжить танцы, но Лиза решительно воспротивилась. В ее планы совсем не входило обидеть Полонского или дать ему повод подумать, что она готова танцевать с кем угодно. Она настояла, чтобы приятель отвел ее на место. Тот неохотно подчинился. Восхищено глядя на нее, он поцеловал ей руку, и, попросив разрешения у Полонского позже пригласить ее еще, медленно удалился к своему столу.

— Я вижу, Эля, тебе было весело с ним, — ревниво сказал Полонский. — Ты все время ему улыбалась.

— И вовсе нет, — возмутилась Лиза. — Я улыбалась не ему, а тому, что я молода, красива и прекрасно танцую. А вот вы этого совсем не замечаете.

— Я не замечаю? — изумился ее начальник. — Я тебе первый сказал, что ты прекрасно танцуешь.

— Тогда пойдемте? — она кивнула ему на танцевальную площадку. Он встал и повел ее туда, все еще сохраняя обиженное выражение лица. Лиза положила ему руки на плечи, он обнял ее, и они стали танцевать, прижавшись друг к другу так близко, что их щеки соприкасались. Иногда он прижимался к ее щеке губами, и тогда Лиза поворачивала голову и улыбалась ему. Теперь она уже точно знала, что вечер просто так не окончится и сегодня произойдет то, к чему она так долго шла. Но время впереди еще было, и она решила, что позже подумает, как ему сказать, а пока можно еще просто радоваться тому, что он рядом. Ей не часто выпадало в жизни быть рядом с любимым человеком, потому что и любить-то было некого. А вот сейчас он есть, и она знает, что тоже нравится ему, и даже чувствует свою власть над ним. Это последнее ощущение было совсем новым в ее жизни и от него сладко замирало сердце. И они так и танцевали, обнявшись, один танец за другим. Время от времени они возвращались к своему столику, что-то ели, пили шампанское и снова шли танцевать. Один раз ее снова пригласил на танец этот же его приятель. Танец был медленный, но Лиза танцевала с ним, держась подчеркнуто на приличном расстоянии. Приятель удалился разобиженый, а Лиза, смеясь, снова перешла в объятия любимого. Ей было хорошо, как никогда прежде. В ней снова появилось ощущение полета, и она думала, что если у человека был хоть один такой вечер в жизни, значит, жизнь удалась.