– Кто тебе сказал, что не устаю? Иной раз прислонюсь к стене, чтобы не упасть, а сесть нельзя. Знаю: если сяду, потом уже встать не смогу. Так стою и думаю, на кой ляд мне все это нужно? Может, и не так уж страшно одной остаться? Ну, уйдет от меня Павел, неужели я без него не проживу? А потом представлю, что я одна, нет Пашки, и страх берет.

Раиса замолчала. Но тут неожиданно заговорила уже Алла:

– Как ты думаешь, мужья наши… могут они Васе проговориться? Ну… о том?

В голосе Аллы на сей раз звучала неподдельная тревога. И если прежде она с Раисой говорила нехотя и словно бы снисходя до нее, то сейчас голос у Аллы дрожал, словно речь зашла о действительно важном для нее вопросе. Но Раиса подруге ничего не ответила. В комнате вновь воцарилась тишина.

Алена еще какое-то время постояла в коридоре, но затем раздались чьи-то шаги, и, испугавшись, как бы ее не застукали за подслушиванием чужого разговора, Алена обозначила свое присутствие стуком в дверь спальни.

– Тук-тук! Можно к вам?

– Заходи, Аленушка, – приветливо залебезила перед ней Алла. – Заходи, солнышко. Как там Вася? Удалось ему наших папаш уговорить?

– Он звонил, сказал, что они все возвращаются домой.

– С победой или как?

– Судя по его голосу, Яне и Вале надеяться не на что.

– Ай-яй-яй! – покачала головой Алла. – Надо же, какое горе!

Но Алена готова была поклясться, что голос подруги звучал отнюдь не печально. Напротив, Алла явно торжествовала, что все останется так, как и было раньше. И саму Аллу, несмотря на ее фальшивую скорбь, такое положение дел вполне устраивало.

Мужчины приехали даже еще раньше, чем через десять минут, из чего Алена заключила, что разговор у них и впрямь срочный, раз уж водители гнали всю дорогу. Залесный вошел последним. А появившиеся перед ним Паша с Юрой выглядели какими-то ошеломленными, ни на кого, в том числе и на своих жен и детей, не смотрели и не приближались друг к другу тоже.

Что бы ни произошло между мужчинами в «Седьмом небе», это на пользу их дружбе и семейным отношениям явно не пошло.

– Ну что ты решил? – подскочила к отцу Яна.

Павел молчал.

– Неужели нет?

На глазах у Яны вновь показались слезы. Еще мгновение, и они хлынули бы фонтаном. И в дело поспешил вмешаться… Нет, не Василий Петрович, который тоже выглядел каким-то подавленным, а – кто бы вы думали? – Залесный! Он-то в отличие от всех остальных был бодр, двигался энергично, говорил быстро и даже вроде бы весело.

– Никаких препятствий к вашей с Валентином свадьбе больше не существует! – произнес он громко. – Правильно я говорю?

Павел медленно кивнул головой. Следом за ним, явно через силу, но кивнул головой и Юра.

– Как? – удивилась Алла. – Вы согласны? Но вы же всегда были против!

Никто из мужчин ей ничего не ответил. Оба папаши выглядели очень мрачными. Они оба так хмуро посмотрели на Аллу, что женщина мгновенно замолчала. В глазах ее появилось выражение растерянности и даже страха.

– Вы что… – пробормотала она, запинаясь. – Вы знаете?

Вопрос был адресован к мужу и его другу.

– Отвечайте! – потребовала Раиса.

Но и ей мужчины ничего не ответили. Они лишь взглянули на нее так же сурово, как перед этим смотрели на Аллу. А Павел, так тот сквозь стиснутые зубы еще и прошипел что-то не слишком почтительное в адрес жены. Раиса испуганно вытаращилась на Павла, но больше ничего спросить не посмела.

В комнате воцарилось напряженное молчание, которое было наполнено каким-то глубоким смыслом, который был понятен далеко не всем.

Первой нарушила молчание Яна.

– Так что в итоге-то?! – произнесла она нетерпеливо. – Мы с Валей можем пожениться?

– Женитесь.

Несмотря на то что Павел выдавил из себя это явно через силу, Янка дико обрадовалась.

– Ура! – закричала девушка. – Спасибо, папа!

Девушка кинулась целовать и обнимать отца. А потом, опомнившись, взглянула на Юру:

– Дядя Юра, а вы подтверждаете?

– Да, – кивнул головой тот.

Взгляд его несколько смягчился, и он, в свою очередь обняв и поцеловав молодых, произнес уже значительно веселее:

– Бегите, влюбленные! Радуйтесь!

Тем только того и надо было. Яна с Валентином тут же убежали, обмениваясь на ходу поцелуями и ласковыми словечками. Молодые люди так искренне ликовали, что теперь не нужно ни от кого скрывать свои чувства, что у всех тоже потеплело на душе.

– Как они счастливы! – произнес Василий Петрович, глядя им вслед. – Разве это не стоит того признания, которое вам пришлось сделать друг другу?

Однако Юра и Павел не торопились соглашаться с ним. После ухода детей мужчины по-прежнему выглядели какими-то подавленными. Короткий миг просветления и счастья прошел, и к мужчинам вернулось скверное настроение.

Но Залесного это не смутило. Он сказал:

– Думаю, что нам всем пришло время объясниться!

– Хорошо, что Валя с Яной ушли, – добавил Василий Петрович. – Без них нам всем будет сподручней разговаривать.

– Да, ни к чему детям знать правду.

– Пусть живут, ни о чем не ведая.

Но тут не выдержала Алена.

– О чем не ведая?! – воскликнула она нетерпеливо. – Что у вас за тайны такие? – Взглянув в сторону Павла и Юры, она добавила: – И почему вы оба словно в воду опущенные? Дети у вас женятся, а радости я в вас не вижу!

– Ну что? – взглянул Игорь на мужчин. – Расскажем им?

– А какой у нас выбор? – тяжело вздохнул Юра. – Иначе личность преступника не изобличить и в случившемся не разобраться.

– Рассказывай, чего уж там! – добавил Павел, тоже тяжело вздыхая.

– Хорошо. Я расскажу. Но предупреждаю: после моего рассказа нам всем придется принять очень непростое решение. Осудить за преступление людей, которые всем нам хорошо знакомы, а некоторым так и вовсе близки.

– И будет лучше, если мы сделаем это все вместе и прямо сегодня, – добавил Василий Петрович. – Не откладывая до того времени, как Зазнайка тоже выяснит истину.

– От него пощады ждать не придется.

– А от вас?

Это спросила Раиса. Но ответить ей Залесный не успел. В это время раздался звук шагов на лестнице. А спустя несколько секунд в комнате появился Ваня.

– Надеюсь, я ничего не пропустил?

– Как ты? – заботливо спросил у него Василий Петрович.

– Спасибо, мне уже лучше.

Ваня и впрямь выглядел нормально. Недаром говорят, отдых – лучшее лекарство от всех бед, невзгод и болезней.