Однако Марго не решалась снова заговорить об этом, поскольку понимала, насколько безумно всё прозвучит. Взгляд серых глаз Ковальского успокоил её и внушил доверие.

– Я все понимаю, но я ничего о ней не знаю. Кроме того, что вижу пирамиду в своих снах.

– Подумай хорошенько, – не унимался Ковальский. – Может, отец говорил тебе о ней, но ты не придала этому значения? Однако поскольку эта информация отложилась в памяти, образ пирамиды все равно всплывает в твоих снах, когда мозг перемешивает фрагменты бессознательного. Воспоминания, мысли, образы, видения, страхи – все это объединяется в безумные конструкции, формирующие наши сновидения, пока разум анализирует и организовывает информацию внутри самого себя.

Выслушав доводы Ковальского, Марго не могла не согласиться, что такая версия имеет право на существование. Девушка напрягла память и стала рыться в воспоминаниях об отце. Возможно, он говорил что-то вскользь, когда еще только начинал расследовать это дело? Но отец всегда тщательно оберегал тайну следствия и не смел обсуждать с дочерью материалы своих дел. А может быть, он упомянул пирамиду как бы между делом, чтобы это не так сильно бросалось в глаза, служа тайным указанием? Но даже если отец действительно пошел на такую уловку, Марго не придала его фразе значения, потому она и не отложилась в её памяти.

– Нет, он ничего такого мне не говорил, – сказала она решительно. – В вашей теории есть один изъян. Время не сходится. Последний раз я общалась с отцом задолго до того, как он начал заниматься этим делом.

– Тогда как насчет писем? Бумажных или электронных? Открыток?

– Он не пользовался электронной почтой. А после смерти мамы у нас не стало поводов обмениваться открытками.

– Прости, – тут же сдал назад Ковальский. – Я понимаю. Просто я надеялся прояснить ситуацию.

– Я вас не виню, – мягко сказала Марго. – Вы хотите как лучше.

– Но не особо получается, – сардонически усмехнулся Ковальский.

– Теперь у нас всех есть шанс, – сказала Маргарита, указывая на картинки с монитора Алисы. – И вы не должны его снова упустить.

– Не упустим. Ты нам в этом поможешь.

– Вообще-то я хотела пойти…

– Никуда ты не пойдешь, – безапелляционно заявил Ковальский и снова взял её за плечи. – Неужто ты не поняла? Сеттиты думают, что ты что-то знаешь, и это заставляет их нервничать.

– Но это не так! Я ничего не знаю…

– Попробуешь сама им это объяснить?! – вспылил Ковальский. – Они не станут тебя слушать. Ты видела, как они воспринимают женщин, Ратцингер рассказывал. Даже если ты и вправду ничего не знаешь, эти фанатики вбили себе, что ты обладаешь страшной для них тайной. А значит, попытаются убить.

– Тогда обеспечьте мне охрану и отпустите!

– Для такой меры нужны веские основания, а наших голых подозрений будет мало, чтобы убедить суд назначить тебе охрану. Поэтому, как бы это парадоксально ни звучало, самым безопасным вариантом для тебя будет остаться с нами и продолжить расследование. И, боюсь, у тебя нет выбора.

Решительно стряхнув с себя его руки, Марго сурово сдвинула брови и едва сдержалась. Она терпеть не могла, когда кто-то за неё что-то решал, однако голос разума все-таки пробился через пелену ярости. В словах Ковальского прослеживалась железная логика. Если она сейчас уйдет, а сеттиты, которые уже смогли проникнуть повсюду, даже в ФСБ, решат её прикончить, то им это не составит труда. Тем более шпион в любом случае выдаст им её местонахождение, где бы ни укрыли её Ковальский и Ряховский. Единственным остававшимся вариантом было держаться поближе к людям, которым она могла доверять, и продолжать этот непростой путь, надеясь, что они вовремя смогут прикрыть ей спину и спасти от смертельной опасности.

Но змей подозрений не дремал. Если в рядах ФСБ был шпион Ордена, то теоретически им мог оказаться совершенно любой человек. Даже Ковальский, который, возможно, сейчас так стройно и логично уговаривал её саму собственноручно сунуть голову в петлю.

Почти сразу Марго с отвращением к самой себе отвергла эту мысль. Ковальский был готов спасти её во время купания в Битце и действительно спас на Савеловском вокзале, тщательно оберегал её жизнь, несмотря на отсутствие прямого приказа Ряховского. Подозревать его после такого было бы настоящим предательством.

А вот Ряховский, напротив, во время последнего инцидента делал все, чтобы её жизнь оказалась под угрозой. И только она сама спутала ему все карты, поскольку рванула на вокзал вместе с Ковальским. А благодаря внезапно вмешавшемуся постороннему саперу они смогли вовремя покинуть здание, хотя даже в этом случае едва не лишились жизни. А это все наводило на размышления…

– Хорошо, – в конце концов сказала Маргарита. – Я еду с вами.

Сумрак в сознании жреца расступился, и он снова вынырнул в реальный мир. Загробную тишину святилища нарушало лишь потрескивание горящих факелов, а ноздри заполнял аромат восковых свечей и галлюциногенных благовоний. Однако в ушах жреца звенело от громкого ревоподобного голоса его Повелителя.

Сеттит отдышался и поднялся на ноги, слегка пошатываясь. Поднял взгляд на статую Владыки из черного мрамора, почти неразличимую во мраке святилища.

Души богов живут в их статуях.

Несмотря на то, что сеанс связи с Хозяином был завершен, это не означало, что он ослабил неусыпный контроль над своими сыновьями. Жрец знал, что Повелитель следит за каждым их шагом и тщательно контролирует все. Он не терпит, когда дела пущены на самотек. И сейчас явно был не тот случай. Все шло четко по плану, несмотря на незначительные огрехи.

Внезапно до ушей жреца донеслось тихое тарахтение, напоминавшее бензиновый генератор. Толстые каменные стены убежища заглушали звук, поэтому на самом деле он был гораздо громче. Жрец вышел из святилища и зашагал по коридору, который любой другой человек назвал бы руинами. Но только не поклонники Сета, привыкшие выживать в самых разнообразных условиях, что лишь сильнее закалило их силу и волю.

Свободное одеяние жреца развевалось и колыхалось в ногах, пока он преодолевал последние метры до тяжелой толстой шторы, закрывавшей огромное окно. Добравшись до него, жрец схватился за край и отдернул ткань в сторону. В уши тут же ударил грохочущий ритмичный звук, а глаза на мгновение ослепли.

Спустя секунду жрец осознал, свидетелем чего он только что стал. Вокруг здания штаб-квартиры кружил вертолет. Его кабина отчетливо светилась на фоне ночного неба, а сразу под ней сиял мощный прожектор.

Прикрыв глаза ладонью, жрец бросил взгляд на улицу, лежавшую внизу. Острое зрение позволило ему разглядеть группу машин, пытающихся казаться никак не связанными друг с другом, но этот старый трюк федералов сеттиты давно раскусили.

Враги уже у самого порога. Пора приводить финальную часть плана в действие. На сей счет у него были четкие указания от Хозяина, которыми ему было запрещено делиться с кем-либо из братства.