– В таком случае это небывалая самонадеянность. Что они о себе возомнили?

Хотя она и сидела, окруженная членами опергруппы, Маргарита все равно ощущала себя как будто лишней, не способной ввернуть ни одного слова. Однако в её мозгу в ответ на слова Ряховского все равно проскользнула мысль: «Они только что облапошили Вторую службу ФСБ, призванную бороться с терроризмом. Могут позволить себе и памятник за это поставить».

– Сеттиты наглеют, – заключил Ковальский, словно прочел её мысли. – Наши неудачи в предотвращении терактов подстегнули их самоуверенность. Это нам на руку. Очень скоро они потеряют бдительность и совершат ошибку, а там уж мы их и схватим.

– Я бы на это не рассчитывал, – возразил Ратцингер голосом человека, понимающего, о чем он говорит: – Сеттиты не теряли бдительности веками – с чего бы им это делать сейчас?

– Не уверен, что прежде они противостояли Федеральной службе безопасности, – грозно ответил Ряховский. – Сейчас против них будут пущены все силы уголовного розыска, таможенников, федералов и прочее. Мы поднимем всех на уши, чтобы изловить этих мерзавцев.

– Вы ведь даже не знаете, кого искать! – возмутилась наконец Марго не в силах слушать его самодовольные разглагольствования. – Целый день мы гоняемся за ними, и к чему это привело? К сотням жертв?

Ряховский снисходительно взглянул на неё, нахмурив брови.

– Подобные дела не расследуются за один день, Маргарита Владимировна. Не забывайте, что в этом деле работают профессионалы.

– Ага, я и вижу, – отрезала она. – Только и можете, что бахвалиться прежними заслугами, а когда пришла настоящая беда, лажаете, как зеленые курсанты!

– Марго, – рыкнул на неё Ковальский, оттесняя от начальника. – Не забывайся.

С негодованием Маргарита взглянула на него, вскочила со стула и отошла к стене.

Даже логово этих психопатов вам нашла я!

Загородив своей могучей фигурой девушку, Ковальский многозначительного взглянул на своего начальника.

– Не принимай близко к сердцу. Она еще молода и неопытна.

– Я это понимаю, – холодно ответил Ряховский. – Но это не означает, что я намерен мириться с такой дерзостью. Отныне её поведение будет сугубо на твоей совести, Саша. И ты будешь нести персональную ответственность за все, что она выкинет. Мне надоело исполнять роль няньки.

Услышав это, Маргарита уже было открыла рот, чтобы резко возразить, но Ковальский опередил её, обернувшись к девушке и сверкнув глазами. В его взгляде чувствовался не столько гнев, сколько предупреждение, смешанное с раздражением. Вместо того, чтобы ловить опасных террористов, пока они не покинули город и не залегли на дно, члены группы тратили время на бестолковые разборки между собой.

Марго прикусила язык, но внутри у неё все пылало от гнева. С самого раннего детства она отличалась каким-то обостренным чувством справедливости, и сейчас оно было задето, как никогда раньше. Какая к черту нянька? Если рассуждать отстраненно, то именно из-за самонадеянных действий Ряховского они с Ковальским едва не погибли на Савеловском вокзале. Да и все те жертвы, кто погиб под вагонами на привокзальной площади, были фактически на его совести, а он корчит тут из себя невесть что.

Хороша нянька – врагу не пожелаешь такой.

– Как скажешь, Альберт, – твердо ответил Ковальский.

В его голосе не прозвучало ни досады, ни обиды, ни раздражения – Марго поразилась выдержке этого человека. Даже в такой паршивой ситуации, как сейчас, когда за их плечами не было ничего, кроме бесконечных неудач, он умудряется сохранять хладнокровие и самообладание. Девушка поймала себя на мысли, что предпочла бы, чтоб Ковальский с Ряховским поменялись должностями. Возможно, всего произошедшего кошмара удалось бы избежать, но реальность распорядилась иначе.

– Вот и славно, – сказал Ряховский и обернулся к Алисе: – Мне всё еще не вполне нравится ваша версия. Когда поставили эту чертову статую?

– Я проверила изображения по всему интернету, – не растерялась секретарша. – Самое раннее фото, где можно заметить Цербера, было сделано две недели назад.

– Как раз когда начались теракты! – выдохнул Ратцингер. – Значит, это никак не связано с их успехом. Это нечто другое.

При известии о подобном открытии лицо Ряховского омрачилось. Федерал понимал, что оказался в меньшинстве, что его напарники по опергруппе правы, но он не сдавался:

– А как в таком случае эти культисты её создали? Откуда материал? Где её отлили? Как доставили? Водрузили? Алиса, запроси все финансовые операции, связанные с металлами и отливками за последний месяц. Эти засранцы должны были где-то наследить.

– Небоскреб огромен, – сказал Ковальский. – Если его не использовать в качестве жилого комплекса, то внутри можно разместить не только небольшую армию, но и центр связи, и мастерские. Вполне вероятно, что они изготовили её прямо на месте.

– И этого никто не заметил?! – чуть ли не вскричал Ряховский.

– На ночных фотографиях в окнах здания не горит свет, – сказала Алиса, демонстрируя на мониторе соответствующие кадры. – Похоже, сеттиты и вправду беспокоятся о конспирации и никак не выдают себя.

– Потому что их там скорее всего нет!

– Тогда зачем им водружать туда статую? Как очередное указание? Даже если в здании ничего нет, Цербер может показать нам путь дальше.

– Они же не дураки, чтобы оставить его для нас.

– Не для нас, – поправил Ратцингер. – Для своих. Они поступили так же и с инструкциями по подготовке к теракту. Зашифровали каждую мелочь, чтобы никто посторонний не догадался. Все эти указания сеттиты оставили для того, чтобы другие их последователи могли отыскать их убежище. При этом никто из их многочисленных врагов ни о чем бы не догадался. Посудите сами, ну, поставлена статуя на крыше здания – что в этом такого? А вот внимательный сеттит увидит в этом подсказку и отправится по ней дальше, пока не найдет их штаб-квартиру.

– И значит, если мы пройдем по пути из этих подсказок, то доберемся до их логова, – уловила его мысль Марго.

– Именно к этому я и веду! Вашему отцу, фройляйн, удалось сделать такое, чего никто до него не смог: проникнуть в ряды братства, похитить их тайные знания и выдать их миру. Мы предадим его славный подвиг, если не воспользуемся этой возможностью.

Глаза всех собравшихся обратились к Альберту Ряховскому. С минуту тот колебался, но потом со вздохом проговорил:

– Хорошо. Алиса, свяжись, с кем надо, чтоб группа спецназа из отряда «Альфа» была готова через пятнадцать минут. Саша, вы отправитесь с ними?

От этих слов Марго тут же напряглась, но не успела возразить, поскольку Ковальский её уже опередил:

– Разумеется, – отрезал он.

– Тогда оберегаешь нашу «наследницу» как зеницу ока. Будто это твоя собственная нерадивая дочь, – последнее слово Ряховский сказал с настолько заметным нажимом, что это не смогло укрыться от Марго. – Если с ней что-то случится, то вся тяжесть ответственности падет на тебя, а не на меня. Не я её сюда позвал, и лишняя заноза в заднице мне не нужна.