Ральф поднялся и, пошатываясь, захромал в безлюдный вельд. Отойдя на полмили от железной дороги, он рухнул на колени, и его вывернуло наизнанку от виски и отвращения.

За четким, словно вырезанным из черной бумаги силуэтом плоских холмов занималось оранжевое зарево рассвета. Подняв лицо к небу, Ральф заговорил вслух:

— Ну я ему покажу! Клянусь, что уничтожу его или сам погибну!

В эту секунду краешек солнца выглянул из-за холмов, и ослепительный луч упал на лицо Ральфа, как будто Господь услышал его клятву и скрепил договор огнем.

— На этом самом месте мой отец убил громадного слона. Его бивни стоят на крыльце Кингс-Линн, — тихо сказал Ральф. — А сам я застрелил великолепного льва. Странно думать, что теперь ничего подобного здесь больше не повторится.

Гарри Меллоу оторвался от теодолита.

— Мы пришли, чтобы покорить дикую природу, — с серьезным видом заявил он. — Вскоре на этом месте будут стоять буровые высотой до небес, и если шахта Харкнесса оправдает наши ожидания, то здесь вырастет город со школами и церквями для сотен или даже тысяч семей. Разве ты этого не хочешь?

Ральф покачал головой:

— Ну уж не настолько я размяк. Просто, глядя вокруг, в это трудно поверить.

В неглубоких долинах ветер по-прежнему пригибал к земле мягкую траву, высокие деревья росли на холмах, и под луной стволы блестели серебром на фоне неба. Но вот одно дерево вздрогнуло и с треском упало. Матабеле с топорами в руках набросились на поваленного гиганта, обрубая ветви, и на мгновение в глазах Ральфа мелькнула тень печали. Он отвернулся.

— Хорошее место ты выбрал, — заметил он.

Гарри проследил за его взглядом.

— Я назвал его «Бугорок»! — засмеялся инженер.

Крытая сухой травой мазанка стояла так, чтобы из нее не было видно лагеря чернокожих работников. С вершины холма открывался восхитительный вид на лес, простиравшийся до обрывистого склона на юге, где холмы сливались с бесконечным голубым горизонтом. Из хижины появилась крошечная женская фигура — веселый желтый фартук ярким пятном выделялся на фоне красной почвы, которая, как надеялась Вики, когда-нибудь станет садом. Заметив мужчин, молодая женщина помахала им сверху.

— Ей-богу, эта крошка — настоящая волшебница! — Гарри приподнял шляпу, отвечая на приветствие. На его лице отразилось слепое обожание. — Она так здорово со всем справляется, ни на что не жалуясь. Сегодня утром в уборной обнаружилась кобра — и Вики попросту разнесла ее на кусочки из дробовика! Правда, мне потом пришлось чинить сиденье…

— Вики не знает другой жизни, — ответил Ральф. — Отвези ее в город, и через десять минут она разревется.

— Только не моя крошка! — гордо возразил Гарри.

— Ну что ж, ты и в самом деле удачно женился, — кивнул Ральф. — И все же мужчине не подобает расхваливать собственную жену.

— Не подобает? — Гарри в недоумении помотал головой. — Что с вас, англичан, возьмешь!

Он снова склонился над теодолитом.

— Да оторвись ты от этой проклятой штуковины! — Ральф слегка ущипнул его за плечо. — Я триста миль проехал не для того, чтобы рассматривать твою задницу!

— Ладно. — Гарри выпрямился. — Работа подождет. Так о чем ты хотел поговорить?

— Покажи мне, где ты собираешься заложить первую шахту.

Пока они шли по долине, Гарри Меллоу излагал причины, по которым он выбрал именно это место.

— Древние шахты идут под углом чуть больше сорока градусов. Сланец лежит в три слоя. Я попробовал найти жилу за пределами выработанного в древности участка, вот здесь мы пробили шурфы…

В склоне горы вытянулись ровной цепочкой узкие вертикальные выработки, над каждой из которых возвышалась платформа из неотесанной местной древесины.

— В пяти шурфах мы углубились на сотню футов, пройдя рыхлые слои, и снова наткнулись на верхний слой сланца…

— На сланце не разбогатеешь.

— Разумеется, но под ним находится жила.

— Откуда ты знаешь?

— Ты ведь нанял меня за чутье, — усмехнулся Гарри. — Я золото носом чую. — Он повел Ральфа дальше. — В общем, как видишь, логичнее всего заложить первую шахту здесь. Я думаю, на трехстах футах мы уткнемся в жилу и можно будет начинать разработку.

Небольшая группа матабеле расчищала место для буровой установки.

— Базо! — закричал Ральф, узнав самого высокого из рабочих.

Индуна выпрямился и встал, опираясь на кирку.

— Хеншо! Ты пришел посмотреть, как работают настоящие мужчины?

Черная кожа блестела антрацитом, туго обтягивая крепкие мускулы, по ней стекали ручейки пота.

— Где эти настоящие мужчины? — спросил Ральф. — Ты обещал мне двести человек, а привел двадцать!

— Остальные ждут, — объяснил Базо. — Они не хотят идти без жен. Сияющий Глаз приказал, чтобы женщины оставались в поселках.

— Пусть берут всех своих жен! Я поговорю с Сияющим Глазом. Иди и выбери лучших мужчин. Приведи мне своих старых соратников из отряда Кротов. Скажи, что я обещаю хорошую оплату и еду. Пусть приходят вместе с женами и растят сильных сыновей, которые будут работать на моих шахтах.

— Я отправлюсь утром, — решил Базо. — И вернусь до того, как месяц снова покажет рожки.

Индуна с непроницаемым видом наблюдал, как двое белых двинулись дальше, потом посмотрел на своих подчиненных и кивнул.

Поплевав на ладони, они занесли кирки, и Базо запел:

— Убуньоньо бу гинье энтудлла! — Маленькие черные муравьи могут съесть жирафа!

Базо сочинил эту строчку возле туши погибшего от чумы жирафа — падальщики вельда настолько объелись, что не тронули ее, и лишь черные муравьи начисто обглодали кости. Увиденное поразило Базо: он понял, что ничто не может устоять перед упорством, и теперь внешне бессмысленный напев постепенно пропитывал сознание его амадода. Стоя плечом к плечу, они высоко вскинули кирки и хором ответили:

— Гуга мзимба! Сала нллизийо! — Хотя наши тела измотаны, наши сердца верны!

Со звонким криком «Й-и-е!» матабеле дружно опустили кирки, со стуком вонзив их в твердую, как камень, землю.

Высвободив кирку, каждый сделал шаг вперед и приготовился. Базо вновь запел:

— Маленькие черные муравьи могут съесть жирафа!

И все повторилось сначала. Потом еще и еще раз — сотни раз, пока пот не залил тела и не заклубилась в воздухе красная пыль.

Базо размашисто шел обманчиво легкой походкой, не замедляя и не ускоряя шаг, несмотря на крутизну склонов. Долгие недели он и не замечал, насколько его раздражала работа, пока не вырвался на свободу — и теперь наслаждался ей.

Давным-давно Базо махал киркой и лопатой на алмазной шахте в Кимберли. В те времена Хеншо работал вместе с ним, и они превратили бесконечный изматывающий труд в состязание. Работа наливала тела силой, но калечила души. В конце концов они оба не выдержали и сбежали вместе.