– Держи руки вот так. – Себастиан усадил малыша на сиденье и положил его руки на клавиши. – Эта клавиша называется «до». Если положить большой палец на «до», то остальными ты сможешь нажать на «ре», «ми», «фа» и «соль».

Он наблюдал, как Эндрю нажимал на клавиши, прислушиваясь к звукам. Затем положил его правую руку на клавиатуру.

– Ты знаешь песенку «У Мэри был барашек»?

Эндрю кивнул.

Себастиан проиграл первые несколько нот и пропел начало песенки.

– Положи средний палец на ноту – ми. Теперь попробуй только эти ноты – вниз, а затем вверх.

Он выпрямился, когда мальчик положил пальцы на соответствующие клавиши и проиграл простенькую мелодию.

– Затем второй барашек рядом с этой клавишей, которая называется «ре». – Себастиан три раза сыграл ноту. – Слышишь, что этот звук чуть ниже?

Эндрю снова положил руку на клавиши и сыграл мелодию, закончив нотой ре. После этого Себастиан показал ему третью – ноту соль, и он испытал необыкновенное удовольствие, когда малыш сыграл первую строчку правильно.

– Очень хорошо. – Себастиан заглянул мальчику в лицо. – Дедушка приглашал для тебя учителя музыки?

Эндрю покачал головой и сосредоточился на ноте соль. Когда вошла Клара, обернулся. А она в нерешительности остановилась у двери и, покосившись на мужа, спросила:

– Эндрю, хочешь посмотреть оранжерею?

Мальчик отрицательно мотнул головой и вновь повернулся к клавишам, но Клара не собиралась отступать.

– А в другом конце дома еще есть библиотека, – продолжила она. – Уверена, что мистер Холл не будет возражать, если мы выберем там несколько книг для чтения.

Эндрю ничего не ответил. Клара закусила губу – неуверенность начала перерастать в тревогу. Себастиан же, повернувшись к мальчику, сказал:

– Эндрю, скоро миссис Данверс приготовит завтрак. А пока я покажу тебе речку, где мы с братьями обычно ловили рыбу.

Эндрю опять прижал пальцы к клавишам, затем вскочил и повернулся к двери.

– Я погуляю с ним, – сказал Себастиан жене.

Он пропустил мальчика вперед, и они направились в сад. Шли по выложенной плиткой тропинке, вьющейся вокруг клумб, где все еще цвело несколько поздних роз. Себастиан не стал задавать вопросов, ответом на которые могло быть молчание, а просто говорил: рассказывал о тех летних днях, которые проводил здесь с братьями и сестрой, вспоминал о шумных играх, которые они устраивали на заросших травой склонах, о том, как они лазали по деревьям. Он указывал на конюшни, на дорогу, ведущую в деревню, на поле, где они занимались стрельбой из лука.

Эндрю никак не комментировал рассказ Себастиана, хотя видно было, что он слушал. То ли мальчик действительно не мог говорить, то ли сознательно предпочитал молчание. Вероятно, это и был тот недостаток, который побудил Фэрфакса обратиться к доктору.

Когда они вернулись в дом, миссис Данверс подала довольно плотный завтрак, состоявший из яичницы с беконом и тостов. Эндрю молча позавтракал и снова отправился в сад. Провожая сына, Клара предупредила его, чтобы не уходил слишком далеко. Посмотрев на мужа, она тихо сказала:

– Мне очень жаль…

Он пожал плечами и, сунув правую руку в карман, пробормотал:

– Неужели ты думала, что я не стану тебе помогать? Неужели полагала, что я не смогу?

– Я пыталась оградить тебя от неприятностей. Мой отец угрожал распустить слухи, что я виновна в смерти Ричарда. Я надеялась, что если уеду, то он сосредоточит все внимание на мне и оставит твою семью в покое.

– Он никогда не смог бы доказать, что ты имеешь какое-либо отношение к смерти Ричарда.

– Но ведь этого никто не знает, не так ли? – Клара нервно прошлась по комнате. – Полагаешь люди не поверят лорду Фэрфаксу, находившемуся в прекрасных отношениях со своим зятем? К тому же он очень заботливый дедушка. На что бы я смогла опереться, защищаясь от подобного обвинения?

– Я – твоя опора! – выпалил Себастиан. – Почему ты не доверилась мне? Ведь я обещал помочь тебе, правда?

Клара резко развернулась и посмотрела мужу в лицо.

– Я тебе доверилась.

– Если бы действительно доверилась, то не стала бы обращаться за помощью к моему отцу.

– Я к нему не обращалась, – ответила Клара со вздохом. – Он пришел в музей, чтобы поговорить о моих отношениях с Фэрфаксом, и я… Мои планы нарушил дождь. Когда же лорд Раштон стал меня расспрашивать, я поняла, что он единственный знакомый мне человек, обладающий большей властью, чем мой отец. И я тогда подумала: если уж он не сможет мне помочь, то кто же тогда сможет?

– Я бы смог.

– У нас не оставалось времени, Себастиан. Если бы Фэрфакс увез Эндрю в частную клинику, что бы мы могли сделать?

– И ты сочла возможным рассказать графу о моей матери? – Себастиан стиснул зубы. – И о моей руке – тоже, ведь так?

Клара прижала ладони к пылающим щекам.

– Мне очень жаль, но я…

– Зачем ты ему рассказала?!

– Потому что испугалась. Представь, что бы произошло, если бы Фэрфакс осуществил свою угрозу. Когда твой отец сказал, что хочет пообщаться с моим отцом, я попыталась предупредить его, что Фэрфакс может оговорить меня. Тогда я решила, что если буду откровенна с лордом Раштоном, то он примет мою сторону.

– К сожалению, ты не подумала о последствиях такой откровенности.

Клара в отчаянии воскликнула:

– Но я хотела вернуть сына! Именно на это я надеялась, когда решилась на разговор с твоим отцом. Если бы он предложил свою помощь… – Снова вздохнув, Клара рухнула в кресло. – Мне очень жаль, Себастиан. Во всем произошедшем следует винить только меня. Потому что Фэрфакс теперь…

– Ты полагаешь, я это допущу? – возмутился Себастиан. – Думаешь, я позволю, чтобы тебя оклеветали только за то, что ты пыталась вернуть себе сына? Боже мой, Клара, за кого ты меня принимаешь?!

– Я прекрасно знаю тебя, Себастиан. Знаю уже долгие годы, с того самого момента, как впервые встретила в Дорсете. Ты добрый и великодушный. И очень талантливый. Ты готов сделать все, чтобы помочь тем, кого любишь. Я в этом никогда не сомневалась. Но у меня не оставалось времени. Рассказать все твоему отцу – в этом был мой последний шанс. И если бы он согласился помочь, то мне не пришлось бы бежать.

– И куда же ты собиралась направиться?

– Подальше отсюда. Во Францию. Затем в Америку, если бы смогла. Только бы подальше от моего отца, туда, где он не смог бы меня найти.

– И я бы ничего о тебе не знал?

– Чем меньше бы ты знал, тем лучше было бы для всех нас.

Скрипнула и отворилась дверь. В дверном проеме стоял Эндрю, державший в руках отчаянно вырывавшуюся черную с белым кошку. Видимо почувствовав витавшее в воздухе напряжение, мальчик переводил взгляд с матери на Себастиана, не решаясь войти в комнату.