пошли вниз, чтобы избежать атаки с нижней полусферы, а мы с Санчесом дали залп с предельной дистанции по атакующим в лоб самолётам противника. Один «мессер» тут же пошёл к земле, а второй, распуская чёрный дымный след, отвалил в сторону – похоже, тоже отлетался. Всё нашим проще будет.

Закладываем крутой вираж и идём на перехват второй группы немцев.

– Командир! Ещё пара наверху.

Вот ведь зрение у моего ведомого! Я с большим трудом смог разглядеть в вышине две едва заметные точки. Похоже, там тот, кто командует всем этим кордебалетом. Ёрш твою медь! И не достать гада!

– Не теряй их из вида! Атакуем!

В своей манере смогли сбить сразу двоих с дальней дистанции, а потом закрутилась круговерть воздушного боя. Немцы бросались на транспортники с разных сторон, словно стая волков, кружащая вокруг стада. Отбиваться становилось всё труднее и труднее. Немцы смогли почти с ходу сбить четыре «харрикейна», держался только их ведущий с позывным Кречет. Ох, что он вытворял! Вот кто настоящий ас. Он успел срезать трёх фрицев, прежде чем его подожгли.

А потом нам стало совсем хреново. Мы просто не успевали отразить все атаки немцев на транспортники, и уже три из них едва держались в воздухе, жирно чадя чёрным дымом от горящих двигателей. Чёрт! Там же дети!

Уворачиваюсь от огненного трассера и на мгновение ловлю в прицел зазевавшегося немца. Эх, красота! Только остекление, окрасившись изнутри красным, брызнуло в разные стороны. Тут же ставлю заслон из трассеров на пути другого «мессера», пытающегося прорваться к «дусе».

Санчес в это время влепил очередь в ещё одного. Продукция немецкого авиапрома такого надругательства не выдержала и взорвалась. Но много, как же их много на нас двоих в данной ситуации.

И в это момент меня подловили. Остекление фонаря брызнуло осколками, а в левую сторону груди что-то сильно ударило, выбивая из лёгких воздух. В глазах на мгновение потемнело. Откуда-то из-под ног отчётливо потянуло гарью, а машина начала заваливаться на левое крыло помимо моей воли. Мимо, прямо над фонарём кабины, пронёсся истребитель Санчеса, отчаянно стреляя по атакующему транспортник немцу.

Из-под педалей выплеснулось пламя и облизало мои ноги. Похоже, отлетался. Истребитель на рули не реагировал. Попытка открыть фонарь не увенчалась успехом: заклинило. Уже сваливаясь в последнее пике, поймал в прицел выходящего из атаки фрица и всадил в него весь оставшийся боекомплект.

«Сотый», – подумал я, и тут же страшной силы удар сзади по голове отправил меня в небытие.

Какая сила выбросила меня из кабины, каким чудом я смог дёрнуть за кольцо парашюта, осталось загадкой. Во всяком случае, я не видел, как Санчес, понимая, что не успевает сманеврировать, чтобы отогнать немца от транспортного самолёта, прикрыл его своей машиной и принял в себя всю очередь, предназначавшуюся транспортнику с детьми. Самолёт затрясся, теряя куски обшивки, на мгновение замер в воздухе и, перевернувшись через крыло, рухнул на землю. Так геройски погиб отважный сын испанского народа, дважды Герой (посмертно) Советского Союза, лётчик-истребитель Мигель Гарсиа Санчес.

Не видел я и того, как в тот самый момент, когда мой ведомый прикрыл собой транспортник с детьми, на немцев набросились подошедшие нам на помощь шесть «яков» и четвёрка МиГ-3 Волховского фронта.

Интерлюдия

Светлана

С самого утра она буквально не находила себе места. Всё валилось у неё из рук. Думала, на работе сможет отвлечься от морока и успокоиться, но не тут-то было. В какой-то момент всё поплыло у неё перед глазами, и она едва не упала, успев ухватиться рукой за полку с картотекой.

– Светочка, что с тобой?

Евдокия Александровна подскочила к своей молодой коллеге и подруге и помогла сесть на табурет. Она с тревогой смотрела на девушку, не понимая, что происходит. Нет, голодного обморока быть не должно: благодаря жениху Светланы, они питались вполне нормально. Тогда что? Неужели?.. Да нет, в любом случае рано ещё.

– Илья, – чуть слышно прошептала Света, – с Ильёй что-то…

Катюшка тоже что-то чувствовала и, забившись в уголок, сидела тихо-тихо, словно мышонок. После кружки горячего чая, заваренного на хвое и каких-то травах, стало немного полегче. Сердце давило, но уже не так сильно.

На следующий день ближе к обеду к ним домой приехал Аркадий Гайдар. Один. Увидев его на пороге, Света молча без сил опустилась на стул.

– Он жив… – то ли спросила, то ли констатировала она.

– Жив, – выдохнул Гайдар. – Илья смог выброситься с парашютом из горящего самолёта и приземлился в районе Волхова. Он тяжело ранен и сейчас в госпитале. Нам сообщили, что состояние тяжёлое, и его будут отправлять на лечение в Москву. Вы держитесь, Све…

Он едва успел подхватить начавшую заваливаться со стула молодую женщину.

Потом они сидели за столом, и Гайдар рассказывал ей всё, что удалось узнать из сообщения с того берега.

Лежать в госпитале было откровенно скучно. Я и в прошлой своей жизни по больницам валяться был не любитель.

Хватало меня от силы на пару дней, после чего я сбегал домой. Как говорится, дома и стены помогают.

Зацепило меня довольно серьёзно. Пуля пробила лёгкое и застряла в лопатке, а осколок от снаряда немецкой авиапушки застрял в шейном позвонке. Когда меня нашли, я почти не подавал признаков жизни. В госпитале, куда меня привезли, смогли извлечь пулю из груди и заштопать лёгкое. С осколком в позвонке связываться не рискнули и отправили мою бессознательную тушку в Москву, в Центральный госпиталь. Здесь злополучный осколок извлекли и долго ждали, когда я приду в сознание.

Потянулись томительные однообразные дни. Почти месяц пришлось лежать практически не шевелясь, так как любое движение отдавалось сильной болью в голове. Дышать тоже было затруднительно, так как простреленное лёгкое давало о себе знать.

Естественно, едва придя в себя, я попросил медсестру отправить весточку Светлане в Ленинград. Так как сам был не в состоянии удержать карандаш в руках, то и писала с моих слов тоже она.

Чтобы как-то развеять госпитальную скуку, я решил немного попрогрессорствовать, благо времени, чтобы всё обдумать, было более чем предостаточно. Как только появилась такая возможность, я выпросил у медперсонала тетрадь и карандаш и начал рисовать. Уж что-что, а это я умел.

Изобразил тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик Пе-8 с тарелкой-грибом антенны РЛС сверху. Будет самолёт ДРЛО и летающий командный пункт. На рисунке самолёт был лишён всех оборонительных огневых точек. Его главное оружие – это РЛС. Примерно набросал внутреннюю компоновку и принялся за описание тактики его применения.